Это был запах сы-рости, хвои и мха, прелых листьев… Это был обычный запах леса, леса после обильного летнего дождя.
Полуянов медленно приоткрыл глаза, и сразу увидел ветку, — самую обыкно-венную березовую ветку, усеянную крупными, немного увядшими листьями, колы-хавшуюся в нескольких сантиметрах от его носа. На самом кончике последнего листа, словно слеза, поблескивала прозрачная капелька воды. Еще чуть выше, сквозь переплетение аккуратно сложенных ветвей, виднелись кроны деревьев и клочок голубого неба.
Юноша приподнялся, отстранил ветку рукой, и огляделся по сторонам.
Он сидел на подстилке из мягкого мха и листьев в маленьком шалашике, изго-товленном из аккуратно уложенных веток, и расположенном в зарослях орешника на краю большой лесной поляны. Неподалеку, метрах в тридцати, виднелся огром-ный вековой дуб с тлеющей верхушкой. Свинцовая грозовая туча медленно скры-валась за кронами высоких елей.
Гроза… лесная поляна… попавшая в дуб молния… Все это уже было. Вот только где и когда?..
Морщась от боли, стиснувшей голову невидимыми обручами, Андрей выполз из своего убежища и встал в полный рост.
Поляна была явно знакомая. Слишком часто ему приходилось тут бывать за свою жизнь, чтобы спутать с какой-либо иной поляной. Трава, деревья, все было мокрым и блестело тысячами дождевых капель.
'Господи, — подумал Андрей, — да это же короткая дорога к поселку!.. Тут до трассы — рукой подать, всего метров шестьсот!.. А там и райцентр сразу, за мостом, километрах в двух… И мы сюда часто с дедом ходили по грибы…'
Он взялся за виски и осторожно помассировал их легкими круговыми движе-ниями. Боль, как ни странно, сразу стала затихать, и через пару минут совершенно прошла.
Ну конечно!.. Он ехал к родителям отца, автобус сломался, и он пошел через лес… Потом гроза, дождь, молния… Все так и было!
'Наверное, меня слегка шарахнуло током, — предположил юноша. — А что, вполне реальная версия! Электрический разряд прошел по земле, я попал в зону его действия… Немного конечно, иначе б меня уже не было в живых, но попал! Отсюда и потеря сознания, и дурнотное состояние…'
Он ощупал себя. Странно, вообще-то! И рубашка, и джинсы были практически сухими. А шалаш, откуда взялся шалаш? И как он вообще в этот шалаш попал?
Полуянов заглянул внутрь. Шалаш как шалаш! Туристы, скорее всего, сдела-ли, а может кто-то из местной ребятни играл в Робин Гуда… В углу лежала его, ан-дреева сумка 'adidas'. И как он только сюда добрался, когда его шарахнуло током, непонятно!
Вещи в сумке также были все на месте. Андрей покачал головой, закинул сум-ку на плечо, и неторопливо двинулся к центру поляны. Непонятно почему, но ухо-дить ему отсюда совершенно не хотелось. Какое-то смутное, непонятное воспоми-нание закралось в душу, и постоянно давало о себе знать, но вот что это было?
Поляна… Это связано именно с этой поляной… И на ней сейчас чего-то не хва-тает, чего-то до боли знакомого. Смутные, отрывочные воспоминания носились в мозгу.
Странное черное полушарие среди деревьев, человек в старой военной форме с ромбами в петлицах, словно сошедший с экранов кинофильмов про войну, милое девичье лицо с чуть вздернутым носиком и пушистыми ресницами огромных голу-бых глаз… Откуда ни возьмись, появился огромный танк с крестом на броне, кото-рый тут же исчез в пламени взрыва… Среди деревьев мелькают расплывчатые силу-эты в надвинутых на глаза глубоких касках; в руках непривычно подпрыгивает не-удобный автомат с длинным прямым магазином, и пули с противным щелканьем врезаются в кору вековых сосен…
Люди, события, образы закружились вокруг Андрея. Он снова как будто очу-тился в том сухом и жарком июле сорок первого… нет, не сорок первого, а почему-то сорок второго года, там, в белорусских лесах, у какого-то непонятного аппарата, имевшего форму полусферы. Бердышев, Дашевский, Лена Берестова… Эти фами-лии ни о чем ему не говорили, но по непонятной причине они, в тоже время, были почти близкими и родными…
И еще в этих отрывочных воспоминаниях были мужчина и женщина — Лана и Роберт, чем-то отдаленно походившие на Молдера и Скалли — героев любимого им сериала 'Секретные материалы'… Именно с ними он внезапно очутился в каком-то непонятном помещении, покрытом гигантским куполом, выбравшись из этого странного черного аппарата. Десятки людей в причудливых и непривычных одеж-дах кинулись к ним со всех сторон, поздравляли, хлопали по плечам, жали руки… Лана стояла, слегка полуобняв Андрея за талию, и улыбалась. Улыбался и Роберт, одетый в чудовищно раздутый блестящий костюм, напоминавший космический скафандр… А потом толпа расступилась, и к ним вышел совершенно седой пожилой человек в белоснежном костюме и пронзительным взглядом ультрамариновых глаз. Рядом с ним шел могучего телосложения мужчина средних лет, затянутый с темно-синюю форму с золотыми эмблемами на воротнике.
— Ну, вот и все, Джарвис, — сказал седой. — Мы победили! И все это благодаря вашим ребятам, которые действительно показали себя настоящими профессиона-лами. И благодаря этому юноше, который уже сейчас доказал, что достоин своего великого будущего…
Потом Андрей неожиданно оказался в темной комнате, потолок которой был словно соткан из небесных созвездий. Он полулежал в странном кресле, а вокруг суетились десятки людей и перемигивались разноцветными индикаторами сотни непонятных приборов.
— Лежи спокойно, не напрягайся, — раздался над ухом мягкий и нежный голос. — Все будет хорошо…
— Где я, кто вы? — прошептал Андрей чуть слышно.
— Не надо задавать лишних вопросов, — прошелестел голос. — Ты устал и дол-жен уснуть… А когда проснешься, то все будет как прежде. Живи, учись, трудись во благо своего народа и всего человечества. У тебя для этого есть все необходимые качества. Настанет время, и ты вспомнишь то, что необходимо… Круг Времени должен замкнуться…
Голос затих, глаза Андрея закрылись, и он провалился во тьму…
Полуянов открыл глаза и замотал головой, стряхивая с себя это минутное оце-пенение. Воспоминания медленно отступали, скрывались в глубинах его мозга. Все эти люди, события, становились какими-то далекими и недосягаемыми.
Что же это такое было? Сон, явь?.. Андрей наморщил лоб, стараясь еще что-нибудь вспомнить. Безрезультатно! Мысли обрели ясность и четкость, но ничего произошедшего с ним юноша уже вспомнить не мог. Остался лишь один только образ, — образ светловолосой девушки с длинной косой, застывший на фоне звезд с поднятой в прощальном приветствии рукой.
Сколько же прошло времени? Автобус на лесной дороге он покинул около шести, а гроза началась в районе семи… Полуянов посмотрел на часы. Индикатор 'Электроники' был девственно чист. Толи села батарейка, толи это последствия его попадания под напряжение. Батарейку Андрей последний раз менял около полугода назад, но это еще ни о чем не говорило. Китайское барахло порой могло проработать и всего месяца два. Что касается второго, то тут вопрос оставался открытым, но подобное теоретически было вполне возможно, ибо иначе как попаданием под воздействие грозового разряда свою потерю сознания Полуянов объяснить никак не мог.
А, впрочем, чего голову ломать! Главное, что он жив, и до дома осталось со-всем немного. Грозовой фронт ушел на восток, еще совсем светло, и можно смело продолжать свой путь. Максимум полчаса, и он будет у бабушки с дедом.
Андрей подхватил сумку и, следуя по знакомой тропинке, направился в лес. Спустя десять минут деревья раздвинулись, и впереди показалась узкая полоска шоссе. Еще немного, и каблуки застучали по местами потрескавшемуся асфальто-вому покрытию.
Он миновал мост через ручей и остановился. Дорога спускалась вниз, а вдале-ке уже виднелись высокие трубы и красные корпуса фабрики, расположенной на окраине поселка.
Сзади раздался гул мотора, и Андрей сошел на обочину, пропуская прибли-жавшуюся машину. Каково было его удивление, когда рядом остановился знако-мый ЛАЗ, с лязгом отворилась дверь, и повернувшийся к нему водитель, вынув изо рта папиросу, спросил:
— Ну что, студент, садиться будешь, или дальше пешком потопаешь?
