как раз, ввиду внезапной болезни, был вынужден перенести сроки своего визита в Россию президент Франции. Полуянов, отложив другие, более мелкие дела, вылетел в город, который так и не смог когда-то посетить.
Два дня проводимых фестивальных мероприятий не принесли ответа на инте-ресующий вопрос. Непрерывные встречи с организаторами и участниками фести-валя, деловые встречи, шоу-программы и развлекательные мероприятия, не давали до конца сосредоточится. Какие-то далекие, смутные и отрывочные воспоминания, связанные с не только его прошлым, но и прошлым этого края, продолжали терзать душу Полуянова. Интуиция подсказала ему поискать ответ в стенах местного музея. Здесь, среди экспонатов и стеклянных витрин, в спокойной тишине, он, нако-нец, надеялся хоть немного разобраться в самом себе. Так в программе появилась эта неожиданная, не запланированная ранее экскурсия.
Когда очередь дошла до зала, в котором была размещена экспозиция, расска-зывавшая о Великой Отечественной войне, Полуянова охватило беспокойство. Внутренний голос подсказывал ему, что то, над чем он мучился долгие годы, нахо-дится здесь, совсем рядом. И он не ошибся!
Ноги, словно сами, понесли его к одному из стендов. Там, среди полутора де-сятков пожелтевших от старости фотографий, посвященных участникам партизан-ского движения в области, внимание Андрея Валерьевича привлекли две, располо-женные почти в самом центре.
Одна из них изображала мужчину лет сорока пяти одетого в довоенную офи-церскую форму НКВД. На другой, — в объектив весело смотрела красивая светло-волосая девушка в легком платье с воротником-'матроской'. Длинные волосы, за-плетенные в роскошную косу, мягко спадали на ее грудь.
Сердце Полуянова учащенно забилось. Где, где он видел эти лица? Почему они кажутся такими до боли знакомыми!? И тут в голове что-то словно взорвалось, и многолетняя пелена спала с его глаз. Полуянов вспомнил все, все то, что случи-лось с ним тогда, четверть века назад, в августовском лесу. Он вспомнил загадоч-ную черную полусферу, оказавшуюся аппаратом для преодоления пространства и времени, который перенес его на 'Терру-четыре' — параллельный мир, практически во всем идентичный родной Земле начала сороковых годов XX века. Он вспомнил довоенный Могилев той реальности, допросы в подвалах управления НКВД, лицо мертвого курсанта у гусеницы подбитого танка, и тот отчаянный бой у хронолета, в котором с честью погиб батальон комбата Дашевского… Он вспомнил и врагов, и друзей, которых он сразу приобрел в этом мире. И вот сейчас на него со старых по-тертых фотографий смотрели двое: Бердышев и Лена Берестова…
— Скажите, пожалуйста, — обратился Полуянов к директору музея, — Вот эти люди на фотографиях, кто они?
Директор, близоруко прищурившись, посмотрел на стенд.
— Вот этот товарищ — майор госбезопасности Бердышев, командовавший во время войны партизанской бригадой 'За нашу Победу!'. А вот эта девушка рядом с ним, — Елена Берестова, которая была в бригаде разведчицей. Кстати, ее отец — комбриг Владимир Берестов, незадолго до войны был несправедливо обвинен в измене Родине и расстрелян. Жену комбрига уволили с работы, а дочь исключили из комсомола. Но именно это и сыграло на руку подпольщикам. Немцы не беспо-коили семью Берестовых, считая их 'пострадавшими от Советской власти'. Благо-даря этому женщины даже получили работу: мать — в комендатуре, а Лена — место буфетчицы в офицерском казино…
Рассказчик кашлянул и неожиданно прервал свое повествование, заметив не-довольные взгляды некоторых сопровождавших Президента чиновников. По-видимому, те считали, что такой незначительный эпизод в событиях более чем восьмидесятилетней давности не может и не должен отвлекать внимание президен-та великой державы.
Теперь директор совершенно растерялся. Скромный кандидат исторических наук и раньше не знал как себя толком вести со столь высоким гостем, а сейчас…
Полуянов это понял и пришел к нему на помощь.
— Вы, пожалуйста, не волнуйтесь! Вас как по имени-отчеству?
— Игорь Алексеевич, — пробормотал тот. — Игорь Алексеевич Мельников…
— Ну и прекрасно! А вы меня называйте Андреем Валерьевичем… Продолжай-те, прошу вас! Это очень интересно! Об этих событиях я хотел бы узнать чуть по-подробнее…
Значит все люди, с которыми судьба свела его тогда, двадцать пять лет назад, действительно существовали! Причем, существовали не только там, в том парал-лельном мире, а еще и тут, на Земле.
Андрей Валерьевич молча стоял и слушал рассказ о подвигах партизанской бригады, о ее командире — Дмитрии Сергеевиче Бердышеве, который с честью до-вел своих бойцов от берегов Днепра до берегов голубого Дуная, и героически погиб при взятии Вены. А Лена? Она, как и ее мать, тоже не дожила до победы… В конце сорок третьего года партизаны готовили дерзкую диверсию по взрыву офицерского казино, устроенного гитлеровцами в бывшем Доме культуры. Мощный заряд взрывчатки должен был сработать от дистанционного взрывателя, находившегося у Лены. Однако нашелся предатель, который выдал планы подпольщиков. Когда сотрудники гестапо ворвались в зал, Зоя Андреевна Берестова попыталась их задержать, чтобы дать дочери время скрыться, и была застрелена эсэсовским офицером. Понимая, что шансов на спасение у нее нет, Лена привела в действие взрыватель заложенного в подвале фугаса. Вместе с ней погибло более сотни находившихся в здании гитлеровцев, в том числе два не-мецких генерала…
К горлу Полуянова подкатился комок. Значит и Бердышев, и Лена все-таки по-гибли! Они уцелели тогда, во время неравного боя в Боговичском лесу, но безжало-стная Смерть их все же настигла спустя несколько лет…
Он на секунду прикрыл глаза, и перед ним встали последние минуты его на-хождения там, в том мире… Огромные голубые глаза Лены вновь оказались напро-тив его глаз, а к губам вновь прильнули горячие девичьи губы. 'Я тебя никогда не забуду, никогда…' — прошелестел над ухом ее нежный голос и затих, растворился где-то вдали…
Полуянов открыл глаза.
— Андрей Валерьевич, вам плохо? — осторожно теребила его за рукав пресс-секретарь. Все сразу заволновались. Сотрудники охраны взялись за телефоны спец-связи.
— Ничего, ничего!.. Все в порядке!.. — Президент шумно вздохнул и поправил на шее узел галстука.
Но ведь все, что рассказал экскурсовод, было тут, в нашем прошлом… А там, на 'Терре'? Там ведь все могло сложиться и по-другому? Ведь та и эта истории могут отличаться в отдельных деталях…
— Скажите, — спросил он, — вот вы говорили, что Бердышев был сотрудником республиканской госбезопасности. Каким образом он стал командиром партизан-ской бригады? А может — это было запланировано заранее? Помнится, я в молодо-сти читал о том, что подобные формирования, на всякий случай, создавались еще перед войной для ведения диверсионной работы во вражеском тылу, и руководя- щую роль в них играли сотрудники НКВД и госбезопасности.
Игорь Алексеевич покачал головой.
— Здесь все было немного не так… Андрей Валерьевич. На основании архивных данных, Бердышев находился в Могилеве в служебной командировке, а в середине июля 1941 года, в самом начале немецкого наступления на город, был ранен и оказался в немецком тылу.
— А это, случайно, не после боя в Боговичском лесу? — рассеянно спросил По-луянов.
Мельников удивленно посмотрел на него.
— Простите, я немного не понял… В каком, вы сказали, лесу?
— В Боговичском… Ну, это километрах в тридцати западнее города.
— Извините, Андрей Валерьевич, — тихо, но уверенно сказал директор музея, — но тут вы, возможно, несколько ошиблись. Там, где вы говорите, действительно находится большой лесной массив, но, честно говоря, я никогда не слышал, чтобы он назывался именно так. А моя семья живет в этих краях уже больше сотни лет…
— Возможно… Скажите, а не была ли командировка сюда Бердышева связана с неким происшествием в окрестностях города, вызвавшем обеспокоенность органов госбезопасности?
— Действительно, — задумчиво сказал Игорь Алексеевич. — Вот тут вы правы… Бердышев попал сюда не случайно…
— Андрей Валерьевич, время… — робко вставил начальник службы протокола. — На пятнадцать ноль-ноль вами запланирована встреча со студентами учебных за-ведений, а сейчас уже четверть
