подступятся. Одну роту оставляем там, а остальные займут оборону на западной опушке. Боеприпасы есть! Продержимся!..
— Как вы думаете, когда они начнут наступление? — внезапно спросил Гольд-берг.
— Не знаю… — Бердышев задумчиво посмотрел на инженера. — Возможно в бли-жайшие два-три дня… Соберутся с силами, подтянут тылы. А это им теперь сделать трудновато, поскольку наша авиация разбомбила мосты на Березине. Пока их фри-цы восстановят… Да и все ж, что ни говори, фашистам от нас тоже досталось из-рядно…
Он достал из кармана насквозь мокрый носовой платок и попытался вытереть пот, льющийся из-под фуражки прямо в глаза.
— Вот чертова пропасть! Хотя б уж скорее вечер! А лучше б вообще — пролив-ной дождь, деньков, этак, на несколько. Чтобы гитлеровские танки в грязи увязли по самые башни… А, Ирина Васильевна?
— Хорошо бы… — рассмеялась Корецкая, обнажив в улыбке идеально ровные, белоснежные зубы. — Только вряд ли вашим мечтам предстоит сбыться, Дмитрий Сергеевич! К сожалению… Уж можете мне поверить: ближайшую неделю нас ожи-дает превосходная погода… Жара, правда, спадет. Но в остальном для фашистов будет полная благодать…
— А вы еще ко всему прочему и синоптик? — поинтересовался майор.
— У нее двоюродная бабка — колдунья… — загадочным шепотом ответил Донцов, сделав страшные глаза. — И, Ирина свет Васильна — вся в нее! Ну, просто жуть, то-варищи! Сказала — как отрубила!..
— Понятно! — улыбнулся Бердышев, и тут же спохватившись, добавил: — Пойду-ка я погляжу за ходом ведения работ. Вы не составите мне компанию, Павел Сте-панович?
Донцов поднялся на ноги и спокойно надел на голову фуражку. Жара его, по-хоже, совсем не донимала. Во всяком случае, на лице не выступило ни капельки пота.
— Пойдемте, — просто сказал он в ответ, — поглядим, что там наши Дашевский со Смирновым настроили. Сейчас вот только бинокль возьму в машине. Да, кстати… — тут он остановился и, обращаясь к своей напарнице, спросил: — А как насчет Андрея, Ирина Васильевна? Вы думаете с ним продолжать сегодня работу по поис-ку выключателя?
Корецкая посмотрела на часы.
— Пусть отдохнет еще часок. Молодой организм, не устоявшийся еще… Ну, пе-регрелся мальчик на солнце, что теперь поделаешь! Он с самого утра с нами тут на солнцепеке парился…
— Да что я, маленький совсем, — внезапно раздался совсем рядом голос не-слышно подошедшего к полусфере Андрея. — Ну, заболела у меня голова… чуть-чуть… А сейчас уже все нормально. Можно продолжать, Ирина Васильевна… Я го-тов!
— Ну, раз так, Полуянов, — с самым серьезным видом сказала Корецкая, — то то-гда давайте исследуем вот этот участок. Попробуем поискать этот ваш скрытый вы-ключатель…
Донцов удовлетворенно кивнул и направился к своей 'эмке'. Забравшись в ка-бину, он несколько секунд повозился под сиденьем, а затем выбрался наружу, дер-жа в руке футляр с полевым биноклем.
— Ну, вот и все! — сказал он ожидавшему рядом с машиной Бердышеву, вешая бинокль себе на шею. — Теперь я во всеоружии… Пойдемте, Дмитрий Сергеевич!
Андрей проводил их настороженным взглядом. Ну, с Бердышевым, похоже, все уже более или менее ясно, но вот Донцов… Странная, что ни говори фигура. Или это просто так кажется… Что ему вообще нужно? Аппарат? Возможно! Для того они, собственно говоря, из Москвы сюда с Корецкой и направлены. 'Предста-вители самого Лаврентия Палыча…' Бумага у них есть лично им подписанная… Это ему на днях Бердышев шепнул втихаря. Документ, надо признать, — еще тот видно! Но указания их все выполняют по первому требованию. С Бердышевым листратов-ские оперативники еще осмеливались огрызаться, не очень боялись, хотя и слуша-лись. А тут… Тут Донцов только на них цыкнул, и мигом с него, с Андрея, охрана эта чертова была снята. Двоих сразу в город отправили, настоящих шпионов ло-вить, а двое пока остались. Спешнин, и этот — худой долгоносик с неприятной ро-жей. Правда, теперь они к нему ближе, чем на двадцать метров не подходят. Издали наблюдают. И жить хоть стало полегче, а не так, что даже когда в сортир идешь по нужде, рядом надзиратель находится, в фуражке с синим верхом. И в пределах ла-геря стало можно перемещаться почти свободно. Правда, куда тут особо перемес-тишься, вон за последние четыре дня тут целый опорный пункт создали, особо не разгуляешься! Через посты и траншеи не побежишь, да и какой смысл бежать! Ку-да? Зачем? Так хоть какой-то шанс быть обнаруженным имеется. Да и сотрудники к нему хорошо относятся, уже почти своим считают. Особенно этот здоровенный лы-сый дядька с запорожскими усами. Кстати, именно его Донцов сегодня, еще часов в одиннадцать, направил на машине в город с депешей, в которой дает указание дос-тавить сюда Лену и Масленникова.
А бериевские посланцы — сама вежливость и корректность. Не кнутом — так пряником! Донцов, правда, в последнее время, больше руководящей работой занят — вместе с Бердышевым и Дашевским готовят район ведения работ к обороне от немцев; а вот с дамой — Ириной Васильевной, отвечающей у них за научную часть, Андрею, в основном, и приходится контактировать. Обаятельная женщина, ничего не скажешь! И, похоже, не злая… Во всяком случае, за все время голоса на него ни разу не повысила, хотя командовать здорово умеет. Мужики местные только во все стороны разлетаются, выполняя ее указания…
— Ну, Андрей, сосредоточься! — голос прекрасной чекистки, уже в который раз, возвращает Полуянова к действительности. — Постарайся до мелочей вспомнить тот вечер, почувствуй себя как тогда, когда ты впервые увидел все это… Что ты думал тогда, что чувствовал, что делал…
Занемевшие от напряжения руки в который раз ощупывают сантиметр за сан-тиметром черную шершавую поверхность. Нет! Все не так! Все не то! Но должен же быть вход! Тогда же он был! Или он до скончания века должен бродить тут по кругу, жить в этом странном недружелюбном мире, навсегда отказавшись от мысли о том, чтобы когда-либо увидеть своих родных и близких! Нет уж, черта с два! Ан- дрей в сердцах ударяет кулаком по ненавистной стене. И тут в глаза бьет нежно-розовый свет. Тот самый свет, который он уже видел однажды, более двух недель назад, когда впервые столкнулся с этой злополучной штуковиной на лесной поляне и попал в ее нутро.
— Г-господи! — раздался где-то сзади сдавленный голос Гольдберга, дрожащий и заикающийся от волнения. — Ему это удалось… Она, наконец, открылась!
20
Итак, свершилось! Словно по мановению волшебной палочки, исчезла черная преграда, и перед исследователями открылся вход. Вход в неведомое…
Андрей озадаченно посмотрел на находящихся рядом с ним Гольдберга и Ко-рецкую. Только они, да еще переминавшийся с ноги на ногу у самого края маскиро-вочной сети молоденький сержантик из охраны, услышавший вскрик инженера, в данный момент находились рядом с полусферой.
Гольдберг стоял, вытянув вперед шею, словно кот, увидевший мышь. Глаза его горели азартом ученого-первооткрывателя. Лишь суровая дисциплина, которой этого человека научили жизнь и существующий порядок, сдерживали его от того, чтобы не кинуться вперед очертя голову.
Корецкая, напротив, была само спокойствие. Она стояла, сложив руки на гру-ди, и с легкой ироничной ухмылкой смотрела прямо перед собой. По ее внешнему виду абсолютно не было видно, что она потрясена увиденным.
Что касается сержанта, то тот попросту застыл на месте с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом. Что он никогда не видел ничего подобного в своей родной деревне — это было видно и невооруженным глазом!
Сам же Полуянов ощутил, что спина его, и без того покрытая липким потом, похоже, покрывается ледяной коркой. По позвоночнику словно пробежал электри-ческий разряд, а сердце ушло в пятки, как будто он летел вниз в хлипкой вагонетке аттракциона 'американские горки'.
— Что будем делать, Ирина Васильевна? — просипел тем временем Гольдберг. И тут же сам себе ответил: — Пожалуй, надо за Дмитрием Сергеевичем послать, да за вашим коллегой…
— Разумеется! — быстро ответила Корецкая, и, обернувшись к сержанту, ско-мандовала: — Сержант, закройте рот! Быстро сюда всех членов группы, в первую очередь товарищей Бердышева и Донцова! О произошедшем не распространяться! Часовых удалить на двадцать метров, караул удвоить! Никого к объекту
