— А другие дети, которые нашли труп, тоже учатся у вас?
— Да. Неделька была тяжелая.
— Я бы хотел поговорить с вами об этих детях, — сказал он. — Вы свободны сегодня вечером?
— Да, конечно, — ответила она, и в голове пронеслась мысль, что Фрэнни убьет ее. Четверги у них были забронированы для ужина в китайском ресторане.
— Хорошо. Тогда поужинаем в семь? В «Пьяцца фонтана»?
— Детектив, вы что, приглашаете меня на свидание? — спросила она, слегка шокированная его отвагой… и не только.
— С моей стороны это было бы предосудительно.
Но это не значило «нет».
— Меня не было, — добавил он. — Я вернулся только вчера. И хотел бы получить более ясное представление, что случилось во вторник. Ваша интуиция пришлась бы кстати. А ваша приятная компания — только бонус.
К ним присоединился Мендес, и Леоне попросил ее показать тому рисунок Дэнниса.
— Господи Иисусе, — произнес тот, а потом осекся: — Простите, мэм.
— Школа уведомила его родителей об этом? — спросил Леоне.
— Помощник шерифа Фарман уже едет сюда, — сказала она, жалея, что директор вызвал отца, а не мать.
Мендес повернулся к Леоне.
— По-моему, надо расспросить парня про палец до того, как явится Фрэнк. Если мы не собираемся предъявлять ему никаких обвинений, то присутствие родителей на допросе необязательно.
Винс пожал плечами.
— Вперед. Обвинение могут выдвинуть Крейны.
— Я всего лишь спрошу его про палец.
Мендес пошел к столу, но остановился.
— Спасибо вам, мисс Наварре. Вы очень помогли.
— Я останусь, — твердо сказала Энн.
— Простите?
— Я останусь при разговоре с Дэннисом. Он под моей ответственностью до тех пор, пока находится в этом здании.
Мендес пожал плечами.
— Ну хорошо.
Она ухватила его за рукав пиджака, когда он снова отвернулся. Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее.
— И я прошу вас не спрашивать его о рисунке, — произнесла Энн. — Он не знает, что я взяла тетрадь. Я бы не хотела, чтобы он решил, что я предала его. Я хочу помочь ему — если смогу.
Они подошли к столу вместе и сели, чтобы говорить с Дэннисом Фарманом. Но Дэннису нечего было сказать. Ни слова. Он не ответил им, как палец попал к нему. Он совсем ничего не говорил, и никакие угрозы, никакие уговоры не меняли ситуацию. Он сидел, как немой, уставившись на крышку стола, и один Бог знал, что творилось в его голове.
Хикс вернулся в офис, чтобы проверить, не пришли ли ответы на его запросы о персонале Томасовского центра. Винс и Мендес вышли из школы и встали на тротуаре, ожидая появления Фрэнка Фармана. Другие дети ушли задолго до того, как им удалось добраться до места, где все происходило, — Томми Крейна забрал отец и повез в травмпункт, за Вэнди Морган тоже приехал отец.
— У этого парня в голове жестокие фантазии, — сказал Винс, предлагая Мендесу пластинку жвачки. — У него глубоко внутри запрятан гнев. Почему? Дети обычно так не срываются. Это приобретенное поведение. Где он мог такое наблюдать?
— Фрэнк слишком закручивает гайки, — объяснил Мендес. — Но я не замечал, чтобы он рисовал голых женщин с ножами в груди.
— Этот парень скорее всего сорвется с поводка и набедокурит. Тебе придется присматривать за ним долгие годы.
— Отлично. Надеюсь, Крейны выдвинут обвинения. Тогда будет можно отправить его в колонию.
— А отсидев там, он станет белым и пушистым, — съязвил Винс.
Они постояли минуту, наслаждаясь тишиной и думая каждый о своем.
— А учительница ничего, — наконец произнес Винс.
— Ну да.
— Горой стоит за своих ребят. Мне это нравится, — сказал он, а потом искоса глянул на Мендеса: — Ты ее уже пригласил на свидание?
Мендес изумился:
— Чего? Нет уж! Я дело расследую.
Винс пожал плечами.
— Ты всего лишь зарабатываешь себе на хлеб.
— Да мы познакомились только вчера.
— И что? А мы с ней познакомились час назад.
Мендес пристально посмотрел на него.
— Ты ее пригласил? Она ж тебе в дочери годится.
— Годится, — сказал Винс, улыбаясь. — Но не в дочери.
— Поверить не могу, что ты ее пригласил! У нас тут дел невпроворот, а ты ее на свидание зовешь!
— Мы ужинаем сегодня. Будем говорить о детях, — добавил он.
— Значит, она не знает, что это свидание.
— Она знает, что ужинает сегодня с очаровательным джентльменом в весьма симпатичном итальянском ресторане.
— Не могу поверить, что ты ее пригласил, — повторил Мендес. — Она тоже фигурант дела.
— Она не потерпевшая. Не свидетель. И не убийца, — рассудил Винс. — Нет никакого конфликта интересов. Жизнь коротка. Лови момент.
К обочине припарковался джип окружного шерифа, и из него вышел Фрэнк Фарман с каменным лицом.
— В голове не укладывается, — еле слышно произнес он. — У него был палец?
— Видимо, он нашел его около тела Лизы Уорвик, — сказал Мендес. — На вскрытии у нее не хватало указательного пальца.
— Господи, — вздохнул Фарман, упирая руки в бока. — Не знаю, что происходит с этим парнем. Я стараюсь вложить в него хоть немного ума, а он вон что творит.
— Он сильно избил парня Крейнов, — сообщил Мендес. — Возможно, они подадут в суд.
— Господи Иисусе. — Фарман посмотрел в одну сторону, потом в другую, словно ожидал, что Иисус явится перед ним.
Но Иисус не явился. Явилась Энн Наварре. Учительница вышла из здания школы и направилась к нему с решительностью Наполеона:
— Мистер Фарман, могу я с вами поговорить?
— У меня нет времени…
— У вас нет времени поговорить о том, что ваш сын принес в школу человеческий палец? Разве может быть что-нибудь более важное, чем это?
— У меня работа, мисс Наварре.
— Да. Она называется «отец». И занимаются ею, когда появляются дети. Вас совсем не беспокоит то, что у вашего сына серьезные проблемы?
Винс наблюдал, как краснеет лицо Фармана. Помощник шерифа не мог позволить, чтобы ему устраивали выволочку на глазах коллег. Энн Наварре, по всей видимости, это не волновало. Она стояла перед ним, как агрессивная мышка, дразнящая льва.
