похитители и собьют замок с дверей опистодома, они и тогда не войдут в жилище богини.
– Почему же?
– В жилище Девы – поющие двери. Они своими голосами выдадут грабителей.
Лицо Вастака вытянулось. Он застыл с полуоткрытым ртом. В его глазах отразились смущение и суеверный страх.
– Поющие двери? – медленно переспросил он.
– Да. Не только поющие, но даже кричащие, ревущие. Они поют нежно, если их открываем мы, жрицы богини. Но стоит к ним прикоснуться посторонним, как они сразу начинают реветь и сзывать на помощь стражу.
Старуха говорила это с каким-то торжеством, радуясь смущению скифа. Возможно, она рассчитывала запугать его и заставить отказаться от каких-либо посягательств на богиню или даже от разговоров по этому поводу, казавшихся ей опасными.
– Чудное дело, – промолвил Вастак после короткого раздумья. – Да не врешь ли ты, старуха?
– Проверь мои слова делом.
– Хорошо, я верю тебе. Ясно, что через двери к Деве не проберешься. Неужели нет другого доступа в помещение, где стоит богиня?
Старуха подумала, уставившись острыми глазами во тьму.
– Нет, другого входа туда нет… Впрочем, в потолке есть окно. Но как туда пробраться – не знаю.
– Ты должна провести во двор храма воинов, а они сами попытаются проникнуть в опистодом храма.
– Страшные слова говоришь ты, Вастак! Я даже подумать не смею о таком деле… Кто эти воины – скифы?
– Нет, тавры.
Соза подняла глаза кверху, словно в мольбе.
– Эй, старуха, – досадливо сказал Вастак, – ты, видно, не хочешь гибели Херсонеса, сделавшего тебя рабой! Не твоего ли маленького сына продали проклятые эллины, не тебя ли они превратили в собаку при храме? Чем твоя жизнь лучше собачьей, хоть ты и считаешься «доверенной» богини? Палак же поможет тебе разыскать сына, хотя теперь он уже большой и может не узнать тебя.
– Сына?.. – Соза с неожиданной энергией потрясла костистыми руками. – Сыночка моего, ягненка моего нежного! Разве можно найти его, потерянного так давно?.. Если бы Палак нашел мое дитя, я выполнила бы все его требования!.. Но скажи, соблазнитель: может, ты что-то узнал о моем сыночке и не хочешь говорить?
Вастак ухмыльнулся лукаво и потер себе лоб, соображая.
– Да, Соза, Палак на ветер слов не бросает. Он недаром обещает тебе свободу и сына. Он вернет тебе то и другое за услугу. Помоги таврам похитить састер!
Старуха подскочила к лазутчику. Ее лицо исказилось от волнения, тощее тело все вздрагивало, как бы от сдерживаемых рыданий.
– Если так, я согласна помогать таврам!.. Богиня была их счастьем, может, она сама будет рада возвратиться к своему народу, может, она отблагодарит меня!.. Поможет и мне вернуть то, что я потеряла!.. Ягненка моего!..
– Обязательно отблагодарит! И Палак не забудет! Мы, Соза, делаем справедливое дело, изгоняя проклятых эллинов с берегов нашей страны. О Херсонес! – погрозил он кулаком. – Как я ненавижу тебя! Я был твоим рабом, но скоро буду твоим господином! Я поеду по твоим улицам верхом на коне, по тем самым улицам, по которым ходил звеня кандалами.
– Вастак, – с внезапной робостью спросила старуха, – я готова помочь таврам, но скажи: они не убьют меня, уходя? Ведь тогда я смогу увидеть своего сына лишь из страны теней.
– Нет, Соза, они не тронут тебя. Это молодые ребята такого возраста, в каком должен быть и твой сын, – он многозначительно поглядел на старуху, – приглядись к ним.
– Зачем? – встрепенулась рабыня, вопросительно глядя на хитрого скифа.
Но тот словно не слышал вопроса и, обратившись к Ханаку, наказывал ему:
– Ты, Ханак, встретишь таврских воинов и проведешь их через город к храму Девы. Тавры ребята смелые, но они хорошо чувствуют себя лишь среди гор. В городе они сразу заплутаются и попадутся.
– Откуда они проникнут в город?
– Со стороны порта… Эх, жаль, что Палак не разрешил мне самому вмешиваться в это дело! Я сам провел бы молодых тавров к храму!.. Ты, Ханак, встретишь их в этом подвале. Скажи, Соза: какой состав ночной стражи у храма?
– Это пожилые горожане, которым по слабости слуха и зрения не доверяют службу на стенах. Они нередко засыпают около полуночи.
– Это важно!.. Итак, в этом подвале завтра ночью!
– Так скоро? – изумились Ханак и Соза.
– О таких делах не договариваются за полгода. А медлить нам некогда… Уж не боишься ли ты, Ханак? А я хотел дать тебе другие важные поручения.
– Нет, не боюсь, хотя дело это кажется мне трудным.
– Не легкое, красавец! Но для того, кто борется за свободу, нет невозможного! В следующую встречу ты
