– Да, признаться, я и сам не думал, что они такие огромные и коварные, – Уно снял сумку и положил в траву. Из нее тут же выбрался Конти. – Давайте перекусим.
– Неужели у нас еще что-то осталось? – безмерно удивился Брамс, слетая с ветки.
– Да, спасибо леопарду Муроку, он позаботился о нашем пропитании.
Перекусив, Уно прилег в траву и стал смотреть в пасмурное небо с неспешно плывущими седыми спокойными, задумчивыми облаками. В поле видимости возникла голова Брамса:
– О чем ты думаешь?
– Об облаках.
– И что ты о них думаешь?
– То, что они седые и печальные.
– А я думаю о том, что дождь, наверное опять начнется, – вздохнул попугай. – Конти, ты где?
– Здесь я, – лисенок выбрался из высокой травы. – Скорей я бы уж вырос, что ли.
– Зачем это тебе? – спросил Уно.
– Надоело быть маленьким, никто тебя не замечает, никто с твоим мнением не считается.
– Что это еще за ерунда? Маленький – это еще не значит глупый. Среди взрослых тупиц и дураков гораздо больше, чем среди детей.
– Ты в этом уверен? – напряженно спросил Конти.
– Более чем, – Уно погладил его и закрыл глаза.
– Ты что, спать собрался? – недовольно спросил Брамс.
– Нет, просто отдохну немного. Сейчас полетим.
– Ты давай скорее, кто знает, может в этот момент к границам Соединенной Империи подбираются Таггерры.
При упоминании о Таггеррах, Уно поднялся и сел.
– Да, ты прав, нельзя терять время. Фалка говорил, что дом Герингера сразу же за Озерами, значит мы почти у цели. В путь.
Теперь они держались как можно дальше от воды. Поднявшись в воздух, друзья полетели над деревьями, совсем рядом с их мохнатыми молчаливыми вершинами. Воздух был густым, душным – явно снова собирался дождь, и Уно казалось, что он парит в серо-голубом молоке…
– Уно, давай песню споем! – крикнул Брамс, подлетая поближе. – Ты знаешь какую-нибудь?
– Знаю, но у меня голоса нет.
– Ну ты насмешил! А у кого он, по-твоему, есть? Но, петь я все равно очень люблю.
– Тогда ты спой, а мы с Конти послушаем, – белые кожистые крылья Уно мерно поднимались и опускались, со свистом рассекая небо.
– Хорошо, значит так, слушайте, песня называется «Вперед бесстрашный попугай, победа будет за тобой!»
Брамс откашлялся и… запел! Несколько минут Уно с Конти молча слушали, а потом Конти тихонечко сказал:
– Уно, может Брамсу плохо?
– Не думаю, скорее всего, плохо будет нам…
Брамс старательно спел всю песню до конца, когда же смолкли последние кошмарные звуки, с гордостью спросил:
– Ну, как?
– В жизни не слышал ничего подобного, – честно признался Уно.
– Я тоже, – согласился Конти.
– Вот видите, – раздулся от гордости попугай. – Еще спеть?
– Не надо! – хором воскликнули Уно с лисенком.
– Вредно петь во время полета, – поспешно сказал Уно, – еще горло застудишь.
– Верно, спою, когда приземлимся. Герингеру наверняка понравится!
Четвертое Озеро осталось позади, теперь внизу искрилось пятое – самое большое.
– Вижу дом Герингера! – крикнул Уно. – Вон, смотрите!
– Ничего себе домишко! – присвистнул Брамс. – Даже у клана львов такого нет!
– Герингер не просто лев, его называют правителем всей Листайи.
– Тогда странно, что он согласился нас принять, как будто мы какие-то королевские особы.
– Может он не только с королями и императорами разговаривает, – сказал Конти, – может они ему уже надоели до смерти?
– Все может быть. Идем на посадку.
Сделав круг над лесом, Уно присмотрел удобную, свободную от деревьев поляну и полетел к ней.
Вблизи замок Герингера оказался намного больше, чем казался сверху. Озеро отбрасывало ярко- золотые блики на его темно-серые стены, вокруг темнел оградительный ров, наполненный все той же озерной водой. Мост через ров был опущен, как будто ждали гостей. По ту сторону, у ворот замка, как каменные изваяния замерли огромные львы-стражи.
– Впечатляет, ничего не могу сказать, – переминаясь с ноги на ногу, Брамс раздумывал, стоит ему идти на мост или лучше не надо.
– Мы пришли к Великому Герингеру! – крикнул Уно львам. – Он нас ждет!
– Проходите! – важно ответил один из стражей.
– Спасибо, – вежливо сказал Конти. Он по-прежнему находился в сумке, и от туда обозревал окрестности.
Уно с Брамсом поднялись на мост, и перешли через ров. Там их встретил задумчивый гепард, он проводил гостей к Герингеру. Остановившись у роскошных резных дверей, он бесшумно приоткрыл их и, заглянув в покои, негромко произнес:
– Великий Герингер, они пришли.
– Пусть войдут, – раздался звучный раскатистый голос.
Гепард кивнул, открывая двери настежь, и отступил в сторону, пропуская Уно, Брамса, Конти. В огромных покоях, на драгоценном ложе возлежал абсолютно седой лев с золотой цепью на шее и золотым обручем на голове. Его шерсть была настолько белой, что казалось голубой, лев словно мерцал полулунным сиянием. Взгляд Великого Герингера сразу же остановился на Уно, и в светло-голубых глазах льва вспыхнуло великое изумление. Привыкший к подобной реакции Уно, никак не отреагировал, даже не обиделся, его кожа по-прежнему оставалась серебряной.
– Откуда ты взялся? – тихо спросил Герингер, приподнимаясь со своего ложа.
– Родился, – пожал плечами Уно, недоумевая, почему же именно этот вопрос был задан первым.
– Каким образом?
– Из яйца вылупился. Орлы нашли большое яйцо и ради интереса взяли себе. Орлицу Ману я считал своей матерью.
– Понятно, – Герингер посмотрел на Конти и Брамса, а потом снова на Уно. – Как тебя зовут?
– Уно.
– Кто дал тебе это имя?
– Орлы.
– У тебя есть крылья, ты пользуешься ими?
– Да, я умею летать.
– На большие расстояния?
– Да.
– Что ты еще умеешь делать?
– В каком смысле?
– Какими способностями наделен?
– Я дышу под водой, от настроения у меня меняется цвет кожи, в случае опасности могу сконцентрировать энергию и защитить себя…
– Каким образом?
– Я убиваю, – эти слова дались Уно с большим трудом, но все-таки он их сказал, неотрывно глядя в проницательные глаза льва.
