– Портер отослал его, – тихо сказал ему паренек. – Он придумал уважительную причину, чтобы они не беспокоились.
– Найди мне наемный экипаж, – попросил его Грейдон. – Ты получишь щедрое вознаграждение за свои труды.
Двадцать минут спустя, когда рассвет начал пробиваться сквозь все еще густой туман, Грейдон посадил Лили в сомнительного вида коляску.
– Садись, – предложил он Ионе, но парень покачал головой.
– Лучше не надо. Мне и так достанется как следует, когда милорд узнает, что я сделал.
– Черный Граф? – тихо спросил Грейдон, окончательно поняв, что все его подозрения оправдались. За этим похищением стоял Кардемор.
– Забудьте, что когда-нибудь слышали это имя. Для вас же будет лучше.
Грейдон полез в карман за кошельком.
– Что будет с тобой, Иона, если Кардемор узнает, что ты помогал нам?
– Это мое дело, – слегка вызывающе ответил парнишка. – Я сам о себе позабочусь.
Грейдон достал немного денег и положил себе в карман, а полный кошелек сунул в руки Ионы.
– Это твое, – сказал он, когда паренек ахнул. – За оказанные услуги. Мой дом находится на Беркли- Скуэр. Приходи, когда понадобится помощь. Я в неоплатном долгу перед тобой. – Он пожал грязную руку парнишки и, вскочив в коляску, сел рядом с Лили.
– Ничего хорошего, – объявил доктор Паттерсон в кабинете Грейдона через несколько часов, после того как осмотрел Лили. Она была удобно устроена наверху, в комнатах графини. – Тяжелое воспаление легких, сопровождаемое лихорадкой.
Грейдон устало взглянул на врача. С момента их приезда он, грязный, помятый и небритый, не отходил от постели Лили.
– Есть опасность для жизни?
– Да.
– Господи. – Грейдон опустил голову. – Что можно сделать?
– Я, конечно, попробую пустить больной кровь. Ей необходимо тепло и покой. Больше ничего нельзя сделать, пока не спадет температура.
Грейдон кивнул.
– Я послал за своей матерью и сестрами.
– О лучших сиделках я и мечтать бы не мог, – ответил доктор Паттерсон. – Ваша матушка когда-то творила чудеса.
– Да, – согласился Грейдон. – Остается надеяться, что она успеет приехать, чтобы свершить еще одно чудо.
– Милорд?
Это слово с трудом дошло до его замутненного сознания.
– Милорд? – повторил дворецкий немного громче. Грейдон сонно пробормотал что-то. Рядом с ним, под его рукой Лили пылала, как печка. По крайней мере жива, подумал он обрадованно, хотя слышал и чувствовал, с каким трудом она дышит. Она все еще сжимала его руку. – Милорд, прошу прощения. – Кто-то упрямо тряс его за плечо.
– Уйди, Крейн, – резко сказал Грейдон хриплым голосом. Он чувствовал себя измотанным и больным, как будто в него сперва влили отраву, а потом долго били тяжелой палкой.
– Лорд Кардемор внизу, сэр. Сожалею, что приходится вас беспокоить, но он угрожает силой забрать леди Лилиан, если вы сейчас же не спуститесь с ним поговорить. И доктор Паттерсон вернулся, – Крейн деликатно откашлялся. – Я думаю, вы не хотите, чтобы он увидел вас тут… с леди Лилиан.
Грейдон медленно сел, заморгав. Каждая клеточка его тела болела. Лили что-то забормотала, когда он разжал ее пальцы и высвободил свою руку.
– Я вернусь, любимая, – прошептал он и наклонился, чтобы поцеловать ее пылающий лоб, когда она повернулась к нему. Тщательно подоткнув ее одеяло, он, пошатываясь, встал с кровати и, обращаясь к Крейну, сказал:
– Позови лакея и принеси мне горячей воды и кофейник. Пришли сюда мистера Паттерсона – осмотреть леди Лилиан. – Он направился к двери, ведущей в смежные комнаты. – Скажи лорду Кардемору, что я сейчас спущусь. Пусть ждет меня или не ждет. Как хочет. А пока… – он на секунду остановился, посмотрев дворецкому в глаза, – …пришли всех имеющихся в доме слуг охранять эту комнату. Граф Кардемор не должен беспокоить леди Лилиан ни в коем случае. Ты понял?
Крейн поклонился и взялся за шнур колокольчика.
Кардемор, расположившись в самом удобном кресле, пил бренди, когда Грейдон наконец распахнул двери библиотеки.
– Вы здесь не скучаете, как я вижу.
Кардемор, похоже, не собирался расточать любезности.
– Мне нужна моя сестра, – резко заявил он, отставив бокал в сторону.
– Сестру вы не получите, – не менее резко ответил Грейдон, направляясь в противоположный конец комнаты, чтобы сесть напротив Кардемора. Он осторожно опустился в кресло, преодолевая боль во всем теле. – После того, что по вашей милости произошло вчера, я слишком слаб для энергичных действий.
