Собрание сочинений. Т. 1

И все это «на ты», как и сначала…
В ее уме с досадой усомнясь,
Но в смутной жажде их осенней встречи,
Он отвечал ей глухо и томясь,
Скрывая злость и истину калеча.
Четвертое письмо не приходило долго.
И наконец пришла «с приветом» carte postale [30],
Написанная лишь из чувства долга…
Он не ответил. Кончено? Едва ль…

           Не любя, он осенью, волнуясь,
           В адресном столе томился много раз.
           Прибегал, невольно повинуясь
           Зову позабытых темно-серых глаз…
           Прибегал, чтоб снова суррогатом рая
           Напоить тупую скуку, стыд и боль,
           Горечь лета кое-как прощая
           И опять входя в былую роль.
           День, когда ему на бланке написали,
           Где она живет, был трудный, нудный день —
           Чистил зубы, ногти, а в душе кричали
           Любопытство, радость и глухой подъем…
           В семь он, задыхаясь, постучался в двери
           И вошел, шатаясь, не любя и злясь,
           А она стояла, прислонясь к портьере,
           И ждала, не веря, и звала, смеясь.
           Через пять минут безумно целовались,
           Снова засиял растоптанный венец,
           И глаза невольно закрывались,
           Прочитав в других немое: «Наконец!..»

<1911>

ХЛЕБ* (Роман)

Мечтают двое…
Мерцает свечка.
Трещат обои.
Потухла печка.

Молчат и ходят…
Снег бьет в окошко,
Часы выводят
Свою дорожку.

«Как жизнь прекрасна
С тобой в союзе!»
Рычит он страстно,
Копаясь в блузе.

«Прекрасней рая…»
Она взглянула
На стол без чая,
На дырки стула.

Ложатся двое…
Танцуют зубы.
Трещат обои
И воют трубы.

Вдруг в двери третий
Ворвался с плясом —
Принес в пакете
Вино и мясо.

«Вставайте, черти!
У подворотни
Нашел в конверте
Четыре сотни!!»

Ликуют трое.
Жуют, смеются.
Трещат обои,
И тени вьются…

Прощаясь, третий
Так осторожно
Шепнул ей: «Кэти!
Теперь ведь можно?»

Ушел. В смущенье
Она метнулась,
Скользнула в сени