некоторых помещениях осталась добротная старая мебель. Вот к такой — то кровати я и привязываю секретаря, чтоб не сбежал и одеваю ему на руку запасной мику.
За завтраком Трик молчалив и задумчив. Я тоже не склонен сейчас к беседам. Слишком много информации вывалилось на меня за последние сутки, причем настолько неожиданной и даже противоречивой, что мне нужно время, чтоб хорошенько все обдумать. Занятый своими мыслями неторопливо допиваю сок, разглядывая светлеющее небо за окном, и вдруг чуть не подпрыгиваю от неожиданного грохота посуды, резко сваленной Триком в тазик.
— Эй, Трик, а нельзя ли полегче?! — оглянувшись на изобретателя, бурчу я и вдруг понимаю по его вызывающему взгляду, что это было сделано не нечаянно.
— Знаешь Эзарт, — решительно заявляет он, остановившись против меня, — наверное, больше я не смогу участвовать в твоих делах!
Вот это новость! И как же он, интересно, дошел до такого решения?!
— А почему ты собственно решил, что это МОИ дела?! — язвительно интересуюсь у него.
— Ну, потому что ты не из нашего мира. Твои... приборы, они совершенны и чужды нам. Мы дети пред тобой, а ты играешь с нами в какие-то свои взрослые игры, не объяснив нам правил игры. И может быть, играя с тобой заодно, я играю против своего народа. А этого я не могу делать. Лучше отрежь мне голову, как говорит Сапан.
— Послушай Трик!- взрываюсь я — Да, ты угадал, я действительно не из вашего мира! И в моем мире тысячи приборов и механизмов, значительно сложнее и умнее тех, что ты видел. Поэтому я мог бы спокойно жить дома, ничего не делая, только отдавая приказы машинам. Но когда-то давно, когда мы тоже были детьми, мы наделали столько непоправимых ошибок, что чуть было все не погибли. И теперь не можем допустить, чтоб и вы их совершили. Только поэтому я здесь. А ты для своего мира уже умер, и теперь тебя ждут все чудеса моего. Но ситуация сложилась так, что сейчас у тебя есть возможность немного помочь своему миру, своему королевству. Потому, что опасность угрожает Афии, кто-то распространяет глюк, кто-то подставил тебя, кто-то хочет помешать мне. Однако я не могу тебя заставить, да и не имею права. Выбор за тобой. Решай!
Трик сосредоточенно размышлял, рисуя пальцем узоры на жирном противне из — под окорока, а я прикидывал, что буду делать, если он откажется. Свободных агентов близко нет, и, хотя ночью, когда Трик ушел спать, я отправил отчет, ответ на него получу только через пару дней. А если Мария решит прислать поддержку, то это еще дней десять. Одному, без помощника, мне придется туго.
— А я никогда не смогу вернуться сюда? — обреченно спрашивает Трик.
Я понимаю как ему тяжело, он остался жив, зато потерял всех, кого любил, но я ничего пока не могу для него сделать.
— Трик, это зависит не от меня. Я не знаю даже, что будет завтра со мной, как я могу обещать что- нибудь тебе?! Сейчас никто не должен знать, что я тебя спас, иначе будут охотиться не только за мной, но и за тобой.
— Я тебе верю, — помолчав, вздыхает Трик, — но обещай мне, — он поднимает на меня глаза, полные слез, — обещай, что если будет хоть какая-то возможность вернуть меня моему миру — ты мне поможешь. А теперь говори, что я должен делать.
— Обещаю! — произношу я слова, которых ни при каких обстоятельствах говорить не должен.- Пойдем, тебе нужно изменить внешность, ты больше не можешь быть Руизом. Его придется лечить, и это узнают все.
Внешность Трику мы подбираем ту самую, в которой я вчера ходил в Марофель.
Слегка изменяем голос, и новый секретарь готов. Осталось подобрать имя. На вопрос, каким именем он хочет зваться, Трик не задумываясь, говорит:
— Рикен.
— А почему именно Рикен? — Удивляюсь я.
— В наших сказках есть такой герой. Я очень любил его в детстве. Даже просил, чтоб меня так назвали. — Смущается Трик.
— Ну, прекрасно, Рикен, так Рикен. Постарайся сам не забыть, что должен на него откликаться! А теперь отправляйся в город и привези доктора Тормела.
Однако отправляться Трику никуда не пришлось. Не успел он дойти до лестницы, как снизу раздался стук в двери. После вчерашних вторжений мы довольно подозрительно относимся к гостям, поэтому спускаемся в холл вдвоем.
Молча показываю Трику, как включается наружная камера, и мы видим доктора Тормела, нерешительно переминающегося за дверью.
— Мир вам, доктор, — распахивая двери, приветствую Тормела. — Проходите, пожалуйста, мы как раз собирались идти за вами.
— Мир вам, мир вам советник Эзарт! Вы хотели меня видеть, чтобы вернуть свои вещи? — осторожно интересуется доктор.
— И это тоже, мой человек вел себя вчера несколько неосторожно, — вздыхаю я, пытаясь понять, куда клонит доктор.- Не желаете ли позавтракать? У меня, правда, нет сейчас поваров, но мой секретарь Рикен умеет готовить.
— Благодарю, я завтракал, — вежливо отказывается доктор и, заметив, наконец, Трика безапелляционно заявляет:
— Да вот он, молодой человек, побивший Бамета!
Однако, внимательно оглядев притихшего Трика, с сомнением качает головой:
— Мне кажется, вчера он был, м... м, несколько крупнее!
— Это был не он, — немедленно прихожу на помощь Трику, — а его старший брат. Они удивительно похожи. Но его сейчас здесь нет, я послал его с поручением в Ламоко. При всем том я готов ответить за все действия моих людей, как за свои собственные. Пройдем в кабинет, там нам будет удобнее разговаривать, — предлагаю доктору, справедливо полагая, что не одно только желание побыстрее вернуть мои вещи привело Тормела в такую рань.
— Рикен, принеси нам чай в кабинет, пожалуйста! — прошу Трика, подводя доктора к лестнице.
В кабинете Тормел первым делом достает из сундучка мой плащ и браслет. Демонстративно одеваю браслет на руку и, предложив доктору кресло, устраиваюсь напротив.
— Итак, доктор я ваш должник за возвращенные мне вещи, — ободряюще улыбаюсь Тормелу, — Вы можете купить любые лекарства для нуждающихся, я подпишу счет. Или вы желаете получить чек?
— Видите ли, Советник, — нерешительно начинает доктор, — я хотел поговорить с вами по поводу этого молодого человека, Бамета.
— А что с ним? — вежливо интересуюсь я — Надеюсь, ничего серьезного?
— Нет, рана почти затянулась, ваш человек предупреждал меня, что дал ему лекарство, так что моя помощь почти не понадобилась. Дело в другом. Я выяснил, что Бамет действительно первым напал на вашего слугу, приняв его за вас.
Выговорив это, доктор полез за платком, чтоб отереть вспотевший от волнения лоб. Ах, вот в чем дело! Наконец- то я понял, с какой миссией явился ко мне добрейший Тормел.
— Я понимаю вашу тревогу, доктор. Хочу сразу заверить, что не собираюсь доносить на вашего пациента. Но пусть и он не болтает языком о своих подвигах, договорились?
— Конечно, конечно, большое спасибо, вы же понимаете, Трик был его лучшим другом! — облегченно вздыхает Тормел.
— Но, доктор! — возражаю я, — ведь это не я судил, и не я приговорил Трика! Я наоборот, пытался доказать Его Величеству, что Трик не мог убить своего учителя! Я и сейчас считаю, что Трик невиновен! За что же Бамет ополчился именно на меня?
— Видите ли, — вздыхая, признается доктор, — на вас ополчился не только Бамет. Я хотел вас предупредить быть поосторожнее. Вы явились в этом деле последней каплей. Трика многие любили, он не отказывал никому в помощи. И если бы не Дариналь, король заменил бы ему казнь на каторжные работы. А вы устроили представление из его смерти.
— Подождите, доктор, насколько я знаю, Дариналь была против казни, а вы говорите... я чего-то не понимаю?