поклясться в этом я бы не мог. Когда я писал Джемберу из Лебедского Университета, я Гею не упомянул, хотя это было бы уместно, а писал я, дайте подумать, в девяносто пятом, значит, три года назад… Да, вы правы, Голан.
— И как вы наткнулись на это? В переписке? В книге? В научной статье? В какой-нибудь древней песне? Как?… Ну же!
Пелорат откинулся на спинку и скрестил руки. Он погрузился в глубокое раздумье и был неподвижен. Тревиц молча ждал. Наконец Пелорат сказал:
— В частной беседе… Но не спрашивайте меня, с кем, мой дорогой, я абсолютно не помню.
Тревиц провел руками по своему поясу, руки стали влажными от усилий извлечь информацию без явного принуждения. Он спросил:
— От историка? От специалиста по мифологии? От галактографа?
— Бесполезно. Я не могу вспомнить имя собеседника.
— Может быть, потому что его не было?
— О нет. Вряд ли это возможно.
— Почему же? Разве вы отвергли бы анонимное сообщение?
— Думаю, нет.
— Вы когда-нибудь получали анонимные сообщения?
— Очень редко. В последние годы я уже был хорошо известен в академических кругах как собиратель определенных мифов и легенд. И некоторые из моих корреспондентов были так любезны, что предлагали мне материалы, собранные из неакадемических источников. Их иногда нельзя приписать никому конкретно.
— А прямо, не через корреспондентов, вы получали когда-нибудь анонимную информацию?
— Очень редко.
— Вы уверены, что в случае с Геей этого не было?
— Это бывало так редко, что я должен бы запомнить любой такой случаи. И все-таки я ничего не могу сказать с уверенностью. И вообще, я не могу утверждать, что получил эту информацию из анонимного источника.
— Я понимаю. Но все-таки это возможно?
Очень неохотно Пелорат сказал:
— Возможно. Но что с того?
— Я не закончил, — безапелляционно заявил Тревиц. — Анонимно или нет, с какой планеты вы получили эту информацию?
Пелорат пожал плечами.
— Поймите, у меня нет ни малейшего представления.
— Может быть, с Сейшел?
— Я вам сказал. Я не знаю.
— Я предполагаю, что вы действительно получили ее с Сейшел.
— Можете предполагать все что угодно, но это не обязательно так.
— ,Да? Когда Квинтесец показал тусклую звездочку в центре Пяти Сестер, вы сразу узнали, что это Гея. Потом вы сказали это Квинтесецу до того, как он признался. Помните?
— Да, конечно.
— Как это получилось? Почему вы сразу узнали, что тусклая звездочка — Гея?
— Потому что в моем материале по Гее она редко называется этим словом, там много эвфемизмов. Один из них, часто повторяемый — «маленький брат Пяти Сестер», другой был «центр пятиугольника», а иногда ее называют 'О пятиугольника'. Когда Квинтесец показал Пять Сестер и центральную звездочку, мне сразу пришли в голову эти упоминания.
— Вы мне о них ничего не говорили.
— Я не знал, что они означают и думал, что незачем обсуждать их с вами. Ведь вы не…
— Специалист?
— Да.
— Надеюсь, вы понимаете, что пятиугольник из пяти звезд — форма полностью относительная.
— Что это значит?
Тревиц засмеялся.
— Вы — планетный червь. Не считаете ли вы, что небо имеет собственный объективный вид? Что звезды прибиты к своим местам? Пятиугольник виден таким с планет системы, к которой принадлежат Сейшелы, и только оттуда. С планеты, обращающейся у другой звезды вид Пяти Сестер другой. Во-первых, они видны под другим углом. Во-вторых, все пять звезд находятся на различных расстояниях от Сейшел, и если на них взглянуть под другим углом, они вообще могут не иметь видимой связи. Одна или две из них могут оказаться в одной половине неба, а остальные — в другой. Посмотрите…
Тревиц снова затемнил каюту и склонился над компьютером.
— Сейшельский Союз составляют восемьдесят шесть планетных систем. Оставим Гею, или точку, где она должна быть, на месте, — при этих словах в центре Пяти Сестер появился маленький красный кружочек, — переместимся к небесам, видимым с любой другой планеты Сейшельского Союза, взятой наугад.
Небо переключилось, и Пелорат моргнул, маленький красный кружок остался в центре экрана, но Пять Сестер исчезли. Яркие звезды по соседству были, но не было пятиугольника. Небо снова переключилось, и еще раз, и еще. Оно продолжало меняться. Красный кружок всегда оставался в центре, но пятиугольник не появился ни разу. Иногда появлялось что-то похожее на неправильный пятиугольник и из звезд неодинаковой яркости, и ничего подобного прекрасному созвездию, которое показал им Квинтесец, не было.
— Ну что, хватит? — сказал Тревиц. — Уверяю вас, Пять Сестер ни с какой планеты, кроме планет сейшельской системы не видны.
— Сейшельский взгляд мог быть экспортирован на другие планеты, — сказал Пелорат. — В имперские времена существовало много трантороцентричных пословиц, некоторые из них существуют и сейчас.
— Но мы знаем, что Сейшелы держат в секрете сведения о Гее. И зачем бы другие планеты заинтересовались Геей? Какое им дело до «малого брата Пяти Сестер», когда на их небе ничего подобного не видно?
— Может быть, вы правы.
— Значит, вы согласны, что информация к вам должна была прийти с Сейшел. Причем, именно из системы, к которой принадлежит центральная планета Союза?
Пелорат покачал головой.
— Ваше утверждение звучит правдоподобно, но я этого не помню. Абсолютно не помню.
— Тем не менее мои аргументы вас убеждают. Так?
— Так.
— Дальше… Когда, по-вашему, создана легенда о Гее?
— Когда угодно. Наверно давно, в имперскую пору. В ней есть что-то древнее.
— Ошибаетесь, Янов. Пять Сестер так ярко светятся в Сейшельском небе оттого, что они близки к Сейшелам. Вследствие этого четыре из них имеют большое собственное движение, и никакие две не образуют систему, так что они движутся в разных направлениях. Смотрите, что произойдет, когда я буду медленно сдвигать карту назад во времени.
