Не убоится даже лютой смерти. Кто алчно жаждет чем-то обладать, Тот все готов отдать, чем он владеет, Готов он все растратить, проиграть… А луч надежды меркнет и слабеет. Пусть счастья ветерок тебя обвеет, По день зловещий быстро настает, Весть принося о том, что ты — банкрот! Мы все мечтаем в старости туманной Найти почет, богатство и покой И к этой цели рвемся неустанно… Но жертвовать приходится порой То жизнью ради чести, выйдя в бой, То честью ради денег, и к могиле Столь многих эти деньги приводили. Рискуя, мы порой перестаем Собою быть в плену метаморфозы, И часто путь, которым мы идем, Шипы нам устилают, а не розы… В мир волшебства стремясь уйти от прозы, Мы презираем все, что есть у нас, И все теряем в злополучный час. Рискует и Тарквиний увлеченный, За наслажденье отдает он честь, Себе он изменяет, ослепленный… Да разве в этом мире правда есть? Хоть с дальних звезд о ней возможна ль весть, Когда себя готов предать он скоро И клевете и шумному позору? Вот ужасам полночным путь открыт, Глубоким сном забыться все готовы, Ни звездочки на небе не блестит, Лишь волки воют да зловеще совы Заухали, ягнят пугая снова… Все праведные души мирно спят, Не дремлют лишь убийство да разврат. Тогда поднялся с ложа царь развратный, К плащу на ощупь тянется рука… Желанье вдаль влечет, а страх — обратно, Одно — манит, другой — грозит пока… Хоть страха власть довольно велика И он назад Тарквиния толкает, Но вожделенье все же побеждает. Он чиркнул о кремень своим мечом, И вмиг из камня искры полетели… Он факел восковой зажег потом, Звездой Полярной ставший в мерзком деле. Затем слова зловеще прогремели: 'Огонь из камня я извлечь могу, Ужель ее любовью не зажгу?' Но медлит он, от страха вновь бледнея, Обдумывая план опасный свой, Он в мыслях спорит с совестью своею, Готовится ли месть ему судьбой… * Он презирает с полной прямотой Столь грубо вспыхнувшее вожделенье, И речь себе он держит в осужденье: 'Угасни, факел, не рождай огня Затмить ее, чей свет еще яснее! Останьтесь, злые мысли, у меня, Я не хочу делиться вами с нею, Я просто перед ней благоговею… И пусть осудят люди навсегда Мой замысел, не знающий стыда! Позор мечам патрициев блестящим! Позор и стыд холмам родных могил! Безбожным делом, все сердца разящим, Себя в раба ты, воин, превратил! Ты уваженье к доблести убил! За омерзительное преступленье На лбу твоем блеснет клеймо презренья!. И смерть мою позор переживет… На герб червонный наложу бельмо я! Кривой чертой мой герб перечеркнет Геральдик, чтоб отметить дело злое. Потомство не гордиться будет мною, А клясть мой прах, и детские сердца
