'Друг друга пусть за это врачеванье Целуют век они! Пусть навсегда Изгонит прочь их свежее дыханье Заразы дух в тревожные года! Чтоб звездочет, предрекший смерть, прибавил: Дыханьем мир ты от чумы избавил. 'Чтоб чистых губ вновь сладкую печать Мои познали губы, что устрою За сделку я? Могу себя продать, Чтоб ты купил и пользовался мною, Для верности печаткою ручной Отметив рот сургучно-красный мой. 'Дай поцелуев тысячу в уплату За сердце мне, по одному платя. Что десять сотен создают за трату? Их долго ль дать, мгновенно их сочтя? А если неоплата долг удвоит, И двадцать сотен дать тебе что стоит?' 'Царица, — говорит он, — не спеши Меня узнать, — я сам себя не знаю. Моим летам причуды припиши: Рыбак щадит рыбешек мелких стаю; На ветке держится зеленый плод, — Невкусен он; созрев, он упадет. 'Вот утешитель мировой устало, Придя на запад, завершил свой труд. Вещает ночь сова, уж поздно стало; Стада и птицы свой нашли приют. Нам тучи, неба затмевая очи, Велят расстаться, молвив 'доброй ночи'. 'Сказать и внять мне 'доброй ночи' дай, И поцелуй твои излечит муки'. Он слышит 'доброй ночи', но 'прощай' Еще не молвил, как, в залог разлуки, Она его за шею обняла, Слив лица их, как бы сплотив тела. Он, задыхаясь, рвется, отнимая Живую влагу алых губ своих, Чей дивный вкус, уста ей пресыщая, Все ж утолить не может жажду их. Она, слабея, он, поддавшись силе, Они упали (губы слиты были). Любовь спешит добычу захватить И поглощает, все не насыщаясь; Его уста должны ей дань платить, Устам победоносным покоряясь, Чья хищность цену дани подняла И влагу уст его всю испила. Вкусив добычи, с яростью несытой Спешит Венера на нее напасть; Ее лицо испариной покрыто, В ней кровь кипит, и дерзостная страсть, В ней пробуждая смелость, гонит разом Стыда румянец чистый, честь и разум. Измучен, ослабев, разгорячен, Он, как ребенок, лаской усмиренный, Иль как олень, что травлей изнурен, Подобно дикой птице прирученной, Покорен ей, она ж спешит все брать, Что может, но не все, что хочет взять. Как воск ни заморозь — при нагреванье Давленьям легким не поддастся ль он? Превозмогает трудности дерзанье, В любви особенно, и кто влюблен, Как бледнолицый трус не ослабеет: Чем цель трудней, тем больше страсть смелеет. Лишь отступись от хмурого она, Не опьяняться б ей его летами; Любовь бежать от гнева не должна: Срывают розу, хоть она с шипами; Сорвет запоры страсть, будь красота И за семью замками заперта. Удерживать глупца, который молит Пустить его, ей жалость не велит; Она его уж больше не неволит,
