Какая у нее в глазах мольба! Встав на колени, с нежностью какою Она, его берет подняв со лба, Любимых щек касается рукою: Подобно снегу свежему — мягка, Прохладна и нежна его щека. Глаза глядят в глаза, зрачки сверкают На поединке взоров роковых: Те жалуются, эти отвергают, В одних любовь, презрение в других. И слез бегущих ток неудержимый — Как хор над этой древней пантомимой. Его рука уже у ней в плену — Лилейный узник в мраморной темнице; Она слоновой кости белизну В оправу серебра замкнуть стремится; Так голубица белая тайком Милуется с упрямым голубком. И снова, сладостной томясь кручиной, Она взывает: «О, звезда моя! Когда бы я была, как ты, мужчиной, А ты был в сердце ранен так, как я, Я жизни бы своей не пощадила, Чтоб исцелить тебя, мучитель милый!» «Отдай мне руку!» — негодует он. «Нет, сердце мне мое отдай сначала, Чтоб, взято сердцем каменным в полон, Оно таким же каменным не стало, Бесчувственным и черствым, как ты сам, Глухим к любовным стонам и слезам!» «Уймись, — вскричал Адонис, — как не стыдно! Из-за тебя я упустил коня; Потерян день нелепо и обидно. Прошу тебя, уйди, оставь меня! В душе одна забота — как бы снова Мне заарканить жеребца шального». В ответ Венера: «Прав твой пылкий конь, Он оказался у любви во власти; Порою должно остужать огонь, Чтоб не спалил нам сердца уголь страсти. Желание — горючий матерьял; Так мудрено ли, что скакун удрал? Привязанный к стволу уздой твоею, Стоял он, как наказанный холоп, Но, увидав подругу, выгнул шею, Махнул хвостом и бросился в галоп, Ременный повод обрывая с ходу, Почуя вожделенную свободу. Кто, милую узрев перед собой На посрамленной белизне постели, Не возжелает, взор насытя свой, Насытить и уста? О, неужели Столь робок он, что и в холодный год Замерзнет, но к огню не подойдет? Так не вини же скакуна напрасно, Строптивый мальчик, но усвой урок, Как пользоваться юностью прекрасной; Его пример тебе да будет впрок. Учись любви! Познать ее несложно; Познав же, разучиться невозможно. «Не ведаю и ведать не хочу! — Он отвечал. — Куда милей охота На кабана; мне это по плечу. Любовь же — непомерная забота, Смерть заживо, как люди говорят, Восторг и горе, небеса и ад. Кто ходит в неотделанном кафтане? Срывает впопыхах зеленый плод? Когда растенье теребить заране, Оно увянет, а не расцветет. Коль жеребенка оседлать до срока, Не выйдет из коня большого прока. Ты штурмом не добьешься ничего; Не надо жать ладонь — что за нелепость!
