нею можно не ходить. Она сама в гости наведывается.
Большие и хищные обитатели леса к транспортнику не приближаются. Их отгоняют ультразвуковые поля. Для ядовитой агрессивной мелочи тоже предусмотрены заграждения. Но существа небольшие и мирные по территории бродят беспрепятственно. И частенько появляются прямо под стенами, обследуя непонятный объект с таким же интересом и отважностью, с какою Дана рассматривает их самих.
Разноцветные ящерицы, летающие змейки, гигантские пучеглазые стрекозы и невиданных размеров, покрытые шерстью, жуки. Фонарики-пичуги, не утратившие неонового свечения даже в освещении дня. Зверушки, похожие на складчатые ходячие чемоданчики и умеющие моментально зарываться в землю при малейшем намеке на опасность. Многочисленные бабочки, поминутно меняющие раскраску почище земных хамелеонов.
А цветов сколько вокруг! Среди трав, листвы, на лианах. А какие оттенки шикарные у ковра высокой травы. А какой аромат насыщенный и душистый - здесь пахнет, будто в лавке цветочной. И хочется дышать, словно пить, и голова кружиться начинает. О, господи, ну как же это здорово! Она жива, она опять жива!!!
Ушедшая ночь поначалу обернулась шоком. После длительных эмоциональных дебатов, достойных латиноамериканских страстей, когда собравшиеся, придя к консенсусу, наконец разбрелись. Кто - по отсекам, а кто и в свои корабли. Засобиравшаяся восвояси Алира огорошила Дану известием - девушка остается. Дана сначала не поверила. А потом ударилась в ужас и закатила такую истерику, на какую не решалась последний десяток лет, не взирая на любые там стрессы и обстоятельства. Сначала её уговаривали. Потом отпаивали. А, когда чуть успокоилась, обозленная и измученная за день Аля в свою очередь устроила ей грандиозную выволочку, без обиняков и сантиментов расписав, что ждет Дану во дворце, и какие на нее у Краасса виды.
- Убить он тебя не убьет! - Подытожила она жестко, ни капельки не смущаясь присутствием в комнате мужчин. - Но отымеет так, что я тебя потом из лоскутов месяц собирать буду. И назовет это невинной шалостью спонтанной. А защитить я тебя не смогу. От него никак не сумею.
С этими словами Аля поднялась и принялась решительно расстегивать кнопки куртки.
- Э-эй, девочка! А ты чего это удумала, а? - Промычал Ноэл растерянно, отодвигаясь. - Стриптиз, оно, может и неплохо. Но уж больно обстановка неподходящая. Извини!
Аля отмахнулась, не отвечая. Разделалась с застежками. За курткой следом стянула топ. У Даны округлились глаза, а воздух со свистом вырвался из зажатого ладонью рта. Ноэл выругался, Носферату гулко вздохнул. Оба отвернулись, понурив головы.
Пониже шеи, по телу Али расползлась густая сеть отвратительных кровоподтеков. Запекшиеся полосы и пятна опутывали плечи и грудь, спускались на поясницу и руки, обрываясь на уровне локтей вздувшимися уродливыми рубцами. Дана застонала, уронив в ладони залившееся краской лицо.
- Это плата за мое сегодняшнее неуважение. - Невозмутимо известила Аля, подбирая брошенную на пол одежду. - За то, что я вмешалась. За то, что позволила проявить неудовольствие. Понимаешь теперь, что ожидает там тебя?!..- Отворотилась, принялась одеваться, иногда вздрагивая невольно. Неловкие касания тканью вызывали приступы боли. Приведя себя в порядок, как ни в чем не бывало, продолжила:
- Здесь ты будешь под наилучшей защитой, какой я только могу тебя обеспечить. Ноэла и его подчиненных можешь не опасаться. Это не трансформеры. С виду они, конечно, страшноватые, не спорю (при этих её словах Ноэл возмущенно запыхтел, а Нэттэ философски усмехнулся), но честь и дружба для них слова не пустые. Мужчина Тфинатэ никогда не обидит женщину. Равно, как и не унизит, и не оскорбит.... Правда, подзатыльников навешать сможет, если станешь очень уж права качать и правилами пренебрегать элементарными. - Она заулыбалась надувшемуся Ноэлу. - И в этом я его активно поддержу. Правилам ты подчиняешься наравне с остальными членами команды. Соблюдаешь необходимую осторожность - здесь не парк и не прогулочная зона, и полным-полно всякого зверья, воспринимающего тебя единственно, как свой законный обед. И во всем слушаешься Ноэла. С этой минуты он за тебя отвечает, вот так.
Что оставалось поделать. Соглашаться только, не иначе. Обнадежившись обещаниями регулярной визифонной связи, а, также, наездами, по возможности, Дана распрощалась с опекунами и, сопровождаемая отводящим глаза, не меньше нее смущенным Ноэлом, отправилась обживать новое свое пристанище. Впрочем, на тот момент, обживание свелось к неожиданно глубокому и безмятежному сну, оборвавшему на позднем рассвете, когда густые золотистые лучи прорвались сквозь экраны верхних иллюминаторов и затопили отсек апельсиновым теплым светом. Для Даны начинался новый день. И новый шаг её пути к свободе.
* * *
- Эй, как там тебя... Дана! Ты сегодня завтракать будешь? Или так обойдешься, солнышком? Донеслось из распахнутого люка недовольно. - Еще не хватало, чтобы мне Алира претензии после предъявляла. Мол, голодом тебя здесь морим, и все такое. А ну шагом марш за стол сей же момент, и руки помыть не забудь. Я видел, ты там минимум половину залетающих жуков перелапала. А они, между прочим, милое такое название носят - уборщики. Потому что убирают в лесу за всеми подряд.
Дана квакнула и затрясла руками, уронив очередного пойманного жука за перила погрузочного диска. Тот, истошно жужжа, полетел вниз, но у самой земли выпустил пару сверкающих слюдяных крылышек, и, остановив падение, грузно поплыл в зеленую полутьму чащи.
Виновато косясь на блондинистого великана, отчего-то вырядившегося сегодня в ярко-голубой комбинезон и невообразимые морковные ботинки, девушка покорно потопала по проходу, предусмотрительно неся руки на отвесе перед собой и выслушивая монотонное брюзжание попутчика:
- Ни умыться, ни поесть, ни одеться, как полагается. Можно подумать, ты этими видами позже налюбоваться не успеешь! Держу пари, через недельку ты уже будешь вовсю возмущаться нашим захолустьем и требовать сменить панораму!
Дана резко остановилась, повернулась к нему. Задрав голову, широко улыбнулась.
- Не буду, господин капитан! - Ответила уверенно. - Здесь очень красиво. Здесь потрясающе, Ноэл. Особенно для той, которая целую вечность провела взаперти и ничего не видела, кроме комнатного интерьера.
- Так-таки и ничего? - почесал он голову изумленно, отступил вбок, пропуская. Дана, не удержавшись, ахнула и заморгала. Зал отдыха, где они дискутировали вчера, было не узнать. Пол оказался надраен до блеска, кресла сменили расцветку с коричневых на темно-синие и приобрели меховые шлейфики-чехлы. Посуда на выскобленном и отполированном столе, не в пример вчерашнему набору, была выдержана в одной гамме и стиле, и смотрелась весьма изящно, равно как и блестящие двурогие вилочки, выложенные в паре с шипастыми вогнутыми ножиками в качестве приборов для еды.
Сама еда оказалась тоже очень приличной. И Дана, не удержавшись, до отказа набила живот слоеным молочным суфле, воздушным кремовым пудингом и хрустящими фруктовыми палочками, запивая эту гору вкуснятины кружками местного освежающего напитка, здорово смахивающего на кофе, но с особым пряным ароматом, придававшим, впрочем, ему еще больший шарм и вкусноту.
Оборотень посматривал, подсовывал поближе ломти чего-то мясного, но, поскольку этим безмолвным увещеваниям увлеченная сладостями Дана не вняла, оставил её в покое. В самом деле - пускай ест, что хочет, лишь бы не стеснялась и голодная не сидела. Но Дана, по всей видимости, стесняться как раз и не собиралась. Она уже вполне освоилась и безошибочно определила, что массивный Ноэл побаивается её едва ли не больше, чем испугалась она, впервые разглядев его поближе. А теперь Дана уже могла смотреть на него прямо и не бояться. И созерцание это приносило ей пока самой непонятное, но совершенно явственное удовольствие. От него исходило обаяние. Обаяние большого и мягкого плюшевого мишки. Такого основательного, доброго, заботливого. Такого добродушного, но одновременно непоколебимо надежного, как стена. Дана вдруг почувствовала, как у нее начинают помаленьку тлеть щеки. Что-то было не так. Что-то с нею явно происходило. Она с младенчества слыла по натуре букой. Она очень сложно и долго шла на сближение, предполагавшее нечто больше обыкновенной дружбы. Она привыкла не выказывать лишних эмоций и всячески подчеркивать, что отлично чувствует себя одна. Так было всегда. И
