белье - нежно абрикосового цвета с яркими оранжевыми и желтыми брызгами и росчерками. Девочка приподнимает край одеяла. Оно легкое до невесомости и дарит отчетливое ощущение живого тепла. Аля в упоении мнет пальцами мягкую податливую ткань. Вскакивает, становится на кровати. Осматривает комнату.
Все здесь светлое, легкое, воздушное. Молочно кремовые стены, зеркальный высокий потолок. По его разноуровневой поверхности разбросаны разной величины жемчужные звезды и звездочки. На полу, кажется деревянном, или очень похоже имитирующем дерево, белоснежный пушистый ковер. Аля садится, спускает на него ноги. Пальцы утопают в густом ворсе. Девочка в полном восторге совершенно по-детски болтает ногами, выводит по меху восьмерки и спирали. Потом замечает в стороне, у боковой стены, стеклянный овальный столик. В большом плетеном блюде - гора фруктов. Аля подходит, рассматривает. Берет персик. Втягивает свежий сильный аромат. Снимает со стоящего тут же хрустального графина резную крышку. Наливает в бокал прозрачную пенящуюся жидкость. Подносит ко рту, принюхивается. Пахнет цветами, фиалками, что ли? Глотает осторожно. Напиток удивительно вкусный. Она, в несколько глотков, осушает бокал. Ставит на столик. Чувствует - тело наполняется энергией. Кончики пальцев покалывает, в носу легонько щекочет, и - легкость во всем теле, будто, еще немного, и она сможет взлететь.
Девочка разбрасывает руки в стороны, запрокидывает голову, попутно замечая, что волосы распущены. Она мотает головой. Каштановый водопад локонов разлетается, опадает, струится блестящей лавиной. Аля подбегает к большому, в её рост, зеркалу. Рассматривает свое отражение. Глаза блестят, румянец во всю щеку, вид немножко безумный. Девочка хохочет. Наклоняет голову к одному плечу, к другому. Опять всматривается. Кто сказал, что она дурнушка?! Оторвать ему голову сей момент!
Розовые пухлые губы, ямочки на щеках, маленький аккуратный носик, большие прозрачно-зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц, косо взлетающие линии бровей. Очень светлая, фарфоровая, кожа, копна темно-каштановых чуть вьющихся прядей. Але кажется, она вот только сейчас, впервые в жизни, по-настоящему себя рассмотрела. Зеркало отражает тонкую изящную фигурку. Возможно, пока излишне хрупкую, но уже начавшую наливаться той неизъяснимой женской прелестью и соблазнительностью, которая и лишает ума и покоя всю вторую половину человечества. Аля подмигивает себе и строит комичные рожицы.
По ногам тянет прохладой. Она всовывает ступни в меховые калошки-тапочки. Берет с кровати, лежащий тут же, голубой узорчатый халатик без рукавов. Набрасывает на пижаму. Подходит к окну. Сдвигает занавесь. С одной стороны стекло обрывается проходом, двери нет. За окном пол выложен прозрачными кофейно-кремовыми плитами в виде сот. Впереди - метрах в десяти - перила.
Девочка выходит на террасу, кутаясь в халатик. Довольно свежо, но не холодно. В воздухе витает аромат хвои и свежескошенной травы. Она подходит к балюстраде. Опирается. Смотрит.
Аля на верхнем этаже большого белого строения. Дом, не дом. Он точно вырублен из одного цельного куска какого-то неведомого материала - камня, кристалла, непонятно. Форма - полукруга или подковы. И Аля как раз на одном из её концов.
Слева и прямо - стена из вековых голубых елей. Высоченные деревья, в такт ветру, покачивают разлапистыми ветвями. Вершины их, кажется, пронзают небесную синеву, поднимаются к самым облакам. Аля стоит над волнующимся бирюзово-седым морем и не может насмотреться. Дух захватывает от величия открывшейся взгляду панорамы горного леса. Неохотно, через силу, девочка уводит глаза в сторону. Справа, внутри 'подковы', аккуратные, как по линейке расчерченные аллеи. Трава газонов зеленая-зеленая. Будто её специально выкрасили. Дорожки, соединяющие аллеи, посыпаны желтым гравием. Живые изгороди подстрижены в самые разнообразные геометрические фигуры. Они переплетаются, переходят одна в другую, распадаются на отдельные фрагменты.
Жильцов не видно. Ни души. Но место выглядит живым, обжитым. Как будто хозяева покинули его совсем ненадолго и вот-вот явятся.
Вдруг раздается низкий гортанный протяжный вскрик, напоминающий птичий клекот. У линии ближних деревьев появляется большое животное. Оно пересекает полосу тени, широкой рысью вырывается на свет. Аля ахает. Лошадь, но какая! Наверно, в два раза больше тех, что ей приходилось видеть. Могучий торс, длинные мускулистые ноги. Помахивая роскошным хвостом, конь делает по опушке неторопливый круг. Вскидывается на дыбы, поджимая передние ноги, вытягивает к небу мощную голову, отбрасывая длинную черную гриву. До Али опять долетает вибрирующий странный крик, совсем не похожий на обычное ржание. Шерсть животного переливается на солнце, она кажется бархатисто-глянцевой. Но от Алиного 'поста наблюдения', конечно, слишком далеко, чтобы она могла разглядеть подробности. Окрас лошади, если это все-таки лошадь, то ли фиолетово-черный с серебристым отливом, то ли - темно-темно гнедой, с переходом в синеву. Что-то еще есть необычного в этом сказочном скакуне. Что, - Аля рассмотреть никак не может, но уверена - она видела нечто совершенно необыкновенное.
Конь опять поднимается на дыбы, вспарывает землю копытами и, вскачь, уносится обратно в лес. Аля потрясенно провожает его глазами в немом восхищении. Вот это зверь!
- И как тебе утро?
Она застывает на миг, молниеносно поворачивается. Краасс - у входа в комнату, прислонился к стене. Весь в белом. Брюки заправлены в невысокие сапоги. Ворот куртки низко расстегнут. Ветер играет смоляными прядками волос. Бездонные глаза. Белоснежная улыбка.
Слегка наклоняется вперед, протягивает к ней руки.
- Иди ко мне!
Аля срывается, подбегает. Он подхватывает её. Кружит в воздухе. Потом прижимает к себе. Укачивает, как маленькую.
- Ты соскучился, ребенок?
Аля смущенно кивает, прячет лицо у него на плече.
- Я тоже. Пошли.
Вносит её в комнату. Проходя, чиркает ладонью по стеклу. Окно задвигается. Не отпуская девочку, Краасс садится на кровать. Опускается навзничь, притягивая Алю себе на грудь.
- Прости, малыш. Я пока не могу справиться с собою... - тихо говорит ей. - Этот аромат!.. Ты сводишь меня с ума, Алира.
Аля молча обнимает его за шею. Краасс обхватывает её так крепко, что в тисках его рук ей трудно дышать... Она смотрит в сияющий янтарь кошачьих глаз. Пересилив смущение, проводит кончиками пальцев по груди... шее... щеке.... В его взгляде вспыхивает откровенное удивление... потом - радость! Краасс отпускает Алю. Берет её лицо в ладони, гладит по волосам. Помедлив, соскальзывает губами по плечу, к шее. Приникает сильнее, удерживая девочку за плечи. Шею неприятно саднит. Аля инстинктивно пытается отодвинуться. Он сжимает ей плечи так, что ногти впиваются в тело. Глухой шепот больше напоминает шипение:
- Терпи. Ты сама захотела...
Аля смиряется. Опускает голову, утыкается лбом ему в плечо. Перед глазами - огненные круги, во рту пересыхает. Она зажмуривается, старается не шевелиться. Наконец, рагезт отпускает её. Аля, без сил, вытягивается на кровати. Шея сильно болит, предметы вокруг то и дело расплываются.
Краасс ложится на бок, подпирает голову рукой, смотрит довольно и отрешенно. Аля вдруг замечает: в уголке его рта алый потек... Кровь?!
Дрожащей рукой дотрагивается до шеи. Подносит руку к глазам. Глаза в ужасе расширяются. Её пальцы - в крови.
Рагезт бесстрастно наблюдает, на его лице - ни малейших эмоций. Выражение холодное, отстраненное. Аля в бессилии поворачивается на спину, закрывает глаза. Её сотрясают рыдания, по вискам скатываются слезы.
Трансформер неторопливо поднимается. Подходит к столику. Берет графин, лежащую тут же стопку салфеток. Возвращается к кровати. Приподнимает Алю, поворачивает на бок. Убирает волосы с шеи. Смачивает салфетку жидкостью из графина, накладывает на рану. Чтобы не закричать от резкой боли, Аля стискивает зубы.
Краасс сосредоточенно меняет салфетки. Жидкость шипит, вздувается пузырями. Края раны начинают сходиться. Разрез постепенно затягивается. Аля глубоко вдыхает. Открывает глаза. Хватается за шею. Кожа гладкая, нигде никаких царапин. Смотрит на Краасса. Тот сидит рядом, глядит в сторону, лицо мрачное.
