- Вадим, мы не слишком быстро едем? - нерешительно спрашивает она.
- В самый раз, детка. - Раздается в ответ насмешливое. - Не улетишь, не бойся. Рожденному ползать полеты не даны.
Неприятные нотки в его голосе заставляют её насторожиться. Он больше не смотрит на нее, не отрывается от дороги. Что-то, слишком долго они едут. И нет тут никаких коттеджных поселков, ни одной вывески или борда. Яна ощущает все нарастающее беспокойство....
- Не дрейфь, крошка! Мы почти на месте.
Кабриолет резко сворачивает в лес. С легкостью преодолевает придорожный кустарник и несется дальше. Под колесами - никакой дороги или, хотя бы, тропы, но машину даже не трясет.
Внезапно, Яну ударяет волною животного страха. Да что же это такое, черт возьми? Кто он? Куда везет их?!.. В памяти вдруг возникают газетные заголовки последних месяцев о нескольких, обнаруженных случайно, изуродованных телах девушек и женщин, найденных в разных районах их и соседнего городков.... Яну начинает колотить дрожь. Она обнимает себя, потирает плечи, пытаясь справиться, успокоиться, придумать что-то. Вадим снова поворачивается к ней.
- Замерзла? - ехидно-жалостливо спрашивает. - Ничего, сейчас согреемся.
Автомобиль почти мгновенно тормозит. Сила инерционного толчка такова, что Яна чуть не влетает в лобовое стекло со всего маху.
Распахнув дверцу, Вадим выскальзывает из машины, отходит в сторону. Останавливается, подняв лицо к небу, заложив руки за голову.
В недоумении и страхе, Яна ошеломленно трусит головою, пытается собрать мысли в кучу, сориентироваться. Ничего не получается. Страх разливается по телу, парализует.
- Это че за скачки? - слышится позади недовольный голос. Лиза сидит, трет глаза кулачками. - Э-э, а где это мы? Ого! Что-то я никакого дома не вижу.... Мы поломались, что ли?
- Лизка! - Яна хватает её за плечи, начинает трусить и дергать. - А ну просыпайся, дура! Твой хахаль нас завез черт-те куда. Придурок конченый! Нет, ну какого хрена я с тобою вечно связываюсь, втягиваешь меня в какую-то галиматью без конца!..
- Почему связываешься, объясню, так и быть. Пусть это будет от меня маленьким подарком напоследок.
Металлический, безразличный голос звучит совсем близко. Яна отдергивается, смотрит.
Вадим оперся на капот машины, лениво обводит её глазами с головы до пят, неприятно ухмыляется.
- Тебе никто не говорил, детка, что излишняя доброта, как и ненужное желание повсюду совать свой нос, может быть сильно во вред?.. Нет?.. Смотри тогда.
Подносит руку к подбородку, проводит через лицо назад, будто снимает маску. У девушек одновременно вырывается дикий безудержный вопль. В полном ужасе, они хватаются друг за друга, прижимаются, словно это может защитить, спасти. Внешность стоящего перед ними нельзя назвать отвратительной, но это совершенно другой человек.
Иссиня-черные кудри волной рассыпаны по плечам. Глаза цвета мрака неестественно светятся. Губы кажутся слишком красными, даже на фоне смуглого лица.
Мужчина растягивает рот в ядовитой улыбке. Голос у девушек пропадает. Они явственно видят длинные заостренные клыки.... Неожиданно ступор отпускает Яну.
- Зараза! - орет она вне себя. - Я тебя узнала, сволочь! Это ты в кафе приперся с той девчонкой, извращенец паршивый! Чтоб ты сдох, гад! Таких, как ты, кастрировать надо, не раздумывая!..
Он продолжает улыбаться, покачивает головой.
- Вот у тебя и будет сейчас такая возможность, человечек... хотя... нет. Надо по справедливости. Пусть все рассудит господин случай.... Ребята, вы не против?
По лесу проносится шум, внезапный порыв ветра гнет ветви, осыпает листвой. И так же неожиданно стихает.
Одним незаметным глазу движением мужчина оказывается рядом. Поднимает обеих за шиворот и буквально выбрасывает из машины. Яна кубарем катится по холодной колючей траве, ударяется о ствол. В ногу втыкается острая боль. С трудом, цепляясь за дерево ногтями, она приподнимается, садится. Пробует пошевелить ногой. Не сломана, похоже, просто сильный ушиб.
Рядом ощущается какое-то движение. Она вскидывает лицо. Замирает. Из окружающей тьмы выступают высокие грузные силуэты. Прямо у её плеча, с глухим ударом, опускается исполинская черная нога, покрытая блестящей короткой шерстью. Огромное копыто по контуру слабо светится, или отсвечивает отраженным лунным светом. Перед лицом зависает массивная вытянутая морда. Бледно-голубые глаза дышат холодом и злом. Громадная лошадь надменно фыркает на девушку. Потом поддевает её передней ногой и толкает в центр поляны, к лежащей в беспамятстве Лизе. Яна подползает к подружке, обхватывает её, прижимает к себе. В ужасе, молча, взирает на животных. Они выглядят, как пришельцы из потустороннего мира, или - скорее - ада! Их несколько. Пятеро, не меньше. Они расхаживают вокруг, подергивают гривами, переступают с ноги на ногу, с шумом втягивают воздух ноздрями, тянут к ней головы. Яна чувствует - они настроены крайне враждебно, но их что-то сдерживает... или - кто-то?
Мужчина неторопливо входит в круг. Останавливается напротив. Скрещивает руки на груди. Лиза, наконец, приходит в себя. Закашливается, садится, бессмысленно хлопая глазами. Обводит поляну мутным взглядом.
- Ло-лошадки! - Заикаясь, выговаривает.
Ближняя лошадь снова фыркает, злобно оскаливается. Яна чувствует, что сходит с ума. У животного пасть полна даже не зубов, а треугольных отточенных лезвий в несколько рядов, как у акулы.
- Вот тебе и выбор, хозяин. - Голос возникает, будто в самой Яниной голове, но тут же приходит страшное осознание: как это не дико и не бессмысленно, но это сказано ею, лошадью! Яна держится двумя руками за голову, речитативом повторяет: 'Господи, Господи, Господи!..' Может, она уже свихнулась и сейчас просто бредит?!
- Согласен! - Слово летит, как камень.
Сразу же, мощные челюсти хватают Яну за ворот и, как щепку, швыряют ему под ноги. Лежа ничком, скрючившись, она видит: звери тесно обступают Лизу. Тот же конь, что отбросил её, цепляет девушку зубами за плечо. Поднимает высоко в воздух. Отчаянный тонкий крик катится лесом, затихает, опять разрывается болью и ужасом. Лошади перебрасывают её друг другу, как мяч. В очередной раз, одна хватает за руку и, с жутким хрустом, отрывает конечность. Крик несчастной жертвы переходит в безумный вой. Как по команде, все животные вцепляются в тело и, рывками, с хлесткими хлюпающими звуками, раздергивают его на части. Кровавые брызги разлетаются по всей поляне, падают Яне на лицо, на руки, на одежду. С громким чавканьем, звери пережевывают и заглатывают окровавленные ошметки, еще минуту назад бывшие человеком. В кругу остается только небольшой круглый предмет. Присмотревшись, Яна видит, что это - голова.
Девушка перекатывается на спину и начинает визгливо хохотать, дрыгая ногами и извиваясь. Краасс наклоняется, поднимает её за волосы. Ладонью наотмашь бьет по лицу. Яна замолкает. Смотрит на него остановившимися бессмысленными глазами.
Несколькими короткими движениями рагезт срывает с нее одежду. Опять толкает наземь. Начинает неспешно раздеваться сам. Итраны подходят, окружают их живою стеной, опускают головы, стоят неподвижно. Ночное эхо разносит плачущие жалобные стоны и сухой шелест агонизирующего дыхания. Наконец, все затихает. Единороги отступают, расходятся.
Краасс распрямляется, встает. С кривой ухмылкой трогает носком то, что осталось от Яны. Разглядывает. Потом пинает, отворачивается, простирает руки в стороны, обращая лицо к лунному диску.
- Алира.... Малышка.... Моя девочка.... До чего ж они все мне надоели!!! - В его голосе сквозит настоящая тоска. Взгляд неподвижен. Глаза расширены.
Невесомый серебристый туман вьется вокруг него, превращаясь в изгибы и складки легкой блестящей ткани. Пару минут спустя - он уже в эластичном, облегающем комбинезоне и мягких высоких сапогах- мокасинах.
Не глядя, рагезт переступает через мертвое, изломанное тело, идет вперед, не оглядываясь. Шаг
