— Это на тебя не похоже, — ныл Спидо. — Стабильность, рутина — такую Мэри Хайтауэр я помню.
— Я найду спокойные, мирные занятия для всех своих детей, — заверила его Мэри. — Но чтобы сделать Страну лучше, мне придется пожертвовать своим спокойствием ради остальных.
— Сделать Страну лучше? Но она такая, какая есть. Что мы можем с ней сделать?
Мэри вспомнила созданный Джилл инкубатор и улыбнулась:
— Я бы с тобой поспорила.
Спидо воздел руки к небу. К сожалению, хоть Спидо и был самым близким человеком из окружения Мэри, он так и не научился мыслить шире и выходить за рамки привычных понятий. Что-либо поделать с ним было невозможно. Мэри мечтала о человеке, который был бы способен понять и разделить посещавшие ее откровения. Ей нужен был товарищ, который обладал бы таким же глобальным мышлением, как у нее, и был бы способен понять, насколько широки новые горизонты. Будущее — ее собственное, а если взять шире, и всей Страны — казалось близким и понятным. Если раньше это будущее было лишь крошечным облачком на горизонте ее надежд, то теперь Мэри видела перед собой лестницу, по которой можно подняться к этому облаку. Это был уже не вопрос надежды или мечты — это было предначертание, составленное самой судьбой. Что, как не судьба, столкнуло ее с Джилл? Чему еще она могла быть обязана обуревавшей душу жаждой открытий?
— С помощью Джилл и под моим руководством мы спасем столько детей, сколько сможем. Здесь или на западе — не важно, — сказала Мэри Спидо. — И, сделав это, мы объединим Страну.
— Возможно, на западе попросту ничего нет, — возразил Спидо.
— Да, я в курсе слухов, — сказала Мэри, и голос ее приобрел глубину тембра драматической актрисы. — Гигантский утес, за которым кончается земная твердь. Стена огня, сквозь которую никто еще не прошел.
— А что, если одна из этих сказок окажется правдой? А если все они окажутся правдой?
— Не ты ли рассказывал мне, что «Гинденбург» раньше совершал регулярные рейсы в Розвелл, который, как известно, находится в Нью-Мексико? Разве это не является доказательством того, что к западу от Миссисипи что-то есть?
— Это я знаю со слов сыщика, у которого купил дирижабль. Но сыщикам доверять нельзя. Я знаю это, так как сам им был. Он мог рассказать мне что угодно, лишь бы избавиться от него.
Мэри вздохнула.
— Давай не будем бежать вперед паровоза, ладно? Сначала завершим дела в Чикаго, а потом посмотрим, куда заведет нас Провидение. И, конечно, не стоит забывать о том, что наш главный враг — Шоколадный людоед.
— Ник? Да он, должно быть, уже забыл, как тебя зовут.
Мэри вспыхнула, услышав это.
— Уверена, что нет! И я бы попросила тебя не называть его при мне этим именем. Для меня он теперь — Шоколадный людоед.
— Да не был он никогда людоедом, и ты это прекрасно знаешь.
— После того что он сделал, для меня он стал хуже демона.
Спидо не хотелось конфликтовать с Мэри. Он сдался.
— Как скажешь.
Мэри внимательно изучала лицо мальчика.
— Сейчас, по прошествии времени, ты жалеешь, что решил остаться со мной?
— Конечно нет, — сказал Спидо. — Только порой… ты меня пугаешь.
В книге «Порядок превыше всего» Мэри Хайтауэр рассказывает о своих врагах: «В Стране затерянных душ, как и в мире живых, находятся люди, ставящие свои эгоистические интересы выше самого главного — истинного порядка. По моим наблюдениям, врагов порядка всегда постигает одна и та же участь — будучи предоставлены сами себе, они погибают по причине заключенной в их образе мысли разрушительной силы. Впрочем, следует добавить, что некоторым из них приходится помогать».
Глава девятнадцатая
Его святейшество
Если бы нашлись сторонние наблюдатели, способные составить жизнеописание Меган Мэри Макгилл, более известной под именем Мэри Хайтауэр, они были бы поражены, насколько ловко она ограничила власть Пупсика Капоне. Как прозорливо и элегантно она действовала! Сама же Мэри никогда бы не назвала себя хитрой или изворотливой. Любимым эпитетом, который она всегда охотно применяла по отношению к себе, было слово «влиятельная». Она всегда считала, что обладает способностью оказываться на самом верху, как сливки, которые покрывают пленкой молоко. Умные люди всегда оказываются наверху, выделяются из общей массы. Мэри стала «серым кардиналом», теневым властителем во время недолгой «золотой эры» правления Пупсика Капоне. Гангстер превосходно умел приспособить людей к служению своим интересам, но при этом сам справлялся далеко не со всеми функциями единоличного правителя. Он так и не понял, что его власть медленно, но верно переходит к Мэри.
— Твоей организации не хватает разветвленной структуры, — сказала ему Мэри в частной беседе.
— Она и без нее отлично работает, — возразил Пупсик.
— Не спорю, — согласилась Мэри, но не преминула напомнить о том, что его организация во многом держится за счет страха, который испытывают к боссу подчиненные. Пупсик знал это и считал ужас, который наводило на всех одно упоминание его имени, предметом личной гордости.
Мэри предложила провести эксперимент. Она попросила Пупсика позвать одного из подчиненных и приказать ему сделать какую-нибудь простую, но затратную по времени работу. Капоне заинтересовался, позвал парня, чье имя он не помнил, и велел ему пересчитать призраков, живущих в здании администрации выставки. Там было примерно сто человек, и, закончив перепись, мальчик должен был составить таблицу, указав в ней обстоятельства смерти каждого.
— Ты должен сделать работу к концу дня, — приказал Пупсик. — Или раньше!
Мальчик удалился с видом, свидетельствующим о непреклонной решимости выполнить приказ начальства, и вернулся с наступлением сумерек. Почтительно согнувшись, он передал Пупсику список и подробную таблицу. Капоне кивнул парню и отпустил его.
Мэри попросила сделать то же самое одного из своих ребят, мальчика по имени Бедхайр. Она дала ему задание составить список и таблицу с обстоятельствами смерти девяноста трех призраков, путешествовавших с ней на дирижабле. Мальчик вернулся через два часа и, помимо списка и таблицы, принес три диаграммы: координатную, столбиковую и секторную.
— Ты жульничала! — воскликнул Пупсик. — Он и раньше знал обстоятельства смерти всех!
— Ты действительно так думаешь? — спросила Мэри тоном человека, осознающего свое превосходство. — Мои дети выполняют требования, потому что им хочется сделать мне приятное, а не потому, что они боятся наказания в случае неисполнения работы. Благодаря этому они делают все лучше и быстрее.
Пупсик не заметил того, что Мэри не стала отрицать его утверждения, будто Бедхайру были известны ответы на поставленные ею вопросы.
Мэри узнала, что сам Пупсик не принимает участия в работе инкубатора, устроенного Джилл в стенах Сельскохозяйственного павильона. Он считал себя слишком большим начальником, чтобы опускаться до бесед с новоявленными призраками, и поручал работу по интеграции новичков людям из ближайшего окружения. Мэри поняла, что у нее появилась уникальная возможность. Она завела еженедельник и отметила в нем даты пробуждения Спящих, находившихся в тот момент в инкубаторе. Мэри решила сама приветствовать их, когда они проснутся.
