служит силам добра.
Сделав-таки паузу, чтобы подчеркнуть важность только что сказанных слов, Ник продолжал речь:
— Всем известно, что в Страну редко попадают вещи. А если и попадают, то, как правило, их находят сыщики, а они, как известно, и мать родную продадут, если предложить выгодную цену. Так вот, забудьте о сыщиках, потому что теперь у нас есть Потрошительница. Если кому-нибудь что-нибудь нужно, достаточно попросить ее, и все будет!
Ник знал, что последняя фраза прозвучала уже как откровенный рекламный ход, но дело было сделано — ему удалось захватить внимание аудитории. Он посмотрел на Исайю. Мальчик стоял, скрестив на груди руки. Видимо, пока шоу не произвело на него особого впечатления.
— Нужен доброволец! — сказал Ник.
Поначалу никто не решался выйти, а потом появилась маленькая девочка, которую, вероятно, вытолкнули из толпы друзья. Она не пыталась скрыть испуг. Джонни-О взял ее за руку и повел к Нику. Девочка выпучила глаза, увидев на своем плече его огромную руку.
— Не бойся, — сказал Ник ей на ухо. — Ничего страшного.
Повернувшись к зрителям, он продолжил речь:
— Скажите мне, что бы вы хотите иметь. Мы постараемся выполнить ваши самые сокровенные желания. Что-нибудь такое, чего вы, по вашему мнению, заслуживаете. То, чего здесь, в Стране, нет и никогда не было.
— Горячую шоколадную помадку?
Цин засмеялась.
— Да она тут и так есть. Вон она, рядом с тобой стоит.
Ее шутка насмешила только Чарли и Джонни-О. Остальные стояли и ждали, когда же Ник превратит Цин в шоколадный батончик. Ник повернулся к Исайе:
— Где в Атланте можно найти горячую помадку?
— Мне известно только одно место.
Исайя отвел всех в Музей кока-колы, место, известное, наверное, всем туристам, приезжающим в Атланту, — истинный храм, построенный в честь шипучего напитка. Внутри находился ресторан, в котором подавали блюда с добавлением кока-колы, к примеру, коктейли с мороженым или леденцы, сделанные из сиропа.
Толпа призраков вслед за Исайей, Ником и Цин прошла в здание прямо через стену. Все, кто смог поместиться, оказались в кафе, в котором было полным-полно живых людей. Стойку как раз осаждала толпа студентов в одинаковых ярко-желтых футболках. В четырех огромных шейкерах смешивались коктейли, но, учитывая наплыв народа, их производительности явно было недостаточно.
— Сейчас Цинния возьмет из кафе помадку прямо у вас на глазах! — объявил Ник голосом рыночного зазывалы, что, видимо, доставляло ему истинное наслаждение.
Призраки вытянули шеи, чтобы видеть, не забывая при этом переминаться с ноги на ногу, так как Музей был частью мира живых. Зрелище было странным — сотни голов непрерывно покачивались.
Ник увидел, что в огромную серебристую чашу один из работников кафе буквально секунду назад выложил изрядное количество горячей смеси, из которой делают сливочную помадку. Его коллега собирался добавить туда из шланга кока-колы. Но то, что получилось бы в результате, явно не подходило маленькой девочке, сделавшей «заказ».
— Быстрее, — сказал он Цин. — Бери сейчас, а то гадость получится.
Цин протянула руку в мир живых. Толпа призраков оживленно загалдела.
Одним ловким движением Цин схватилась за край чаши с помадкой и втянула ее в Страну. Работник кафе ничего не видел, и когда он, не оборачиваясь, сунул в чашу шланг, из которого полилась кола, он только забрызгал липкой жидкостью мраморную столешницу. В течение нескольких секунд он с глупым видом смотрел на пустое место, где совсем недавно стояла чаша с помадкой.
— Так, кто у нас тут такой шутник? — наконец выдавил он.
— Да она просто исчезла! — сказал рыжеволосый мальчишка, сидевший за стойкой прямо напротив места, где стояла чаша. — Откуда-то появилась рука — раз! — и нету.
— Заткнись, Ральфи, — сказал ему сосед.
Работник кафе вздохнул и занялся приготовлением свежей смеси. Вероятно, ему было чем заняться, помимо размышлений о том, какая сила унесла чашу со сливочной помадкой.
Цин подала чашу девочке, которой уже не терпелось запустить в нее руку.
— Нет, — сказал Ник. — Постой.
Он протянул руку, сжал кулак и облил помадку изрядным количеством горячего шоколада.
— Ух ты! — выдохнула разом вся толпа призраков, выражая как изумление, так и некоторое отвращение.
— Да-да, — сказал Ник. — Помадка должна быть с шоколадом.
Девочка и ее подружки не стали ждать, пока Цин снабдит их ложками — они запустили в чашу руки чуть ли не по локоть.
— Значит, — сказал Исайя, — Шоколадный людоед не чудовище. Он вор.
Ник не стал отрицать. Он и сам долго думал о том, что такое — брать вещи из мира живых. Однако пришел к выводу, что в таком месте, как Страна, где не было практически ничего, такой поступок грехом считаться не может.
— Слышали про Робина Гуда? — спросил он, обращаясь к Исайе, а заодно и ко всем собравшимся.
— Конечно. Он грабил богатых, чтобы раздавать их добро бедным.
— Верно, — сказал Ник. — Живые богаты, хотя многие даже об этом не догадываются. Мне кажется, мы заслуживаем малую часть мира, который у нас украли.
Исайя не выразил согласия, но и спорить не стал.
— Хорошо, — спросил Ник. — Кто следующий?
Почти все подняли руки. Раздались крики: «Я! Я! Я!»
Ник повернулся к Исайе:
— Давай составим список из десяти разумных желаний. Посмотрим, что получится.
Ник правильно поступил, попросив Исайю решить, какая просьба разумна, а какая — продиктована жадностью. Он не был разочарован.
— Примерно половина ребят просит домашнее животное, — сказал Исайя, появившись на пароге вагона со списком в руках.
Он посмотрел на Кудзу. Пес деловито слизывал шоколад со всего, до чего мог дотянуться. От такого количества живая собака давно бы уже околела, но Кудзу все было нипочем — ведь он был призраком.
— Этого я и боялся, — признался Ник. — И что ты им сказал?
— Я сказал, что красть собак и кошек у живых людей — нехорошее дело.
— Я это только один раз сделала, — сказала Цин, смущенно глядя на Ника. — Бывший хозяин бил Кудзу. Нужно было его спасти. А что еще я могла?
Услышав имя, собака подбежала к хозяйке, легла, перевернулась на спину и подставила живот в ожидании ласки.
— Бить собаку! — возмутился Исайя. — Да надо было у этого чертова хозяина сердце из груди вырвать!
— Да я так и сделала! — подтвердила Цин. — Ну, ладно, чуть было не сделала, — призналась она, помедлив. — Я бы его на клочки изорвала, но собака же все видела. Разве я могла это сделать при Кудзу?
Исайя нагнулся, чтобы почесать собачий живот. Кудзу заурчал, как котенок.
— Да, милый песик, — сказал Исайя, поднимаясь.
— Вот список из десяти разумных просьб, — добавил он, подавая Нику лист бумаги. — Пусть девочка посмотрит, что из этого реально исполнить.
Просьбы, внесенные в список Исайей, были тщательно отобраны. Хотя на их выполнение
