— Придется, — сказал он с усмешкой. — Последний поезд ушел.
Мэри не знала, разумно садиться в машину с незнакомцем или нет, но решила, что это лучше, чем идти по темным улицам спального района. Выбор был невелик.
— Ночью город выглядит пугающе, — сказал Бето, когда они вышли со станции в прохладную ночную тьму. — Но этот район лучше, чем кажется. — Кроме того, — добавил он, — у вас есть персональный телохранитель.
Мэри рассмеялась, хотя ей было не слишком смешно. Хотелось как-то разрядить обстановку.
— Сюда, — сказал Бето, поворачивая в переулок за зданием вокзала. — Стоянка находится здесь.
Он взял ее за руку. Мэри решила не сопротивляться.
— Какую еду вы предпочитаете, Мэри? Китайскую? Может быть, бургер?
— Вся еда одинакова, — сказала Мэри. — Мне все равно.
Они прошли половину переулка, когда Мэри наконец поняла, в чем была странность последних слов, сказанных молодым человеком. Она остановилась как вкопанная. Я сказала ему, что меня зовут Меган, не Мэри, вспомнила она. Там, где они находились, можно было разглядеть лишь половину лица молодого человека, залитую слабым светом стоявшего в отдалении уличного фонаря. Глаза были в тени, Мэри не могла их различить.
— Дмитрий?
Молодой человек улыбнулся:
— Мне было интересно, сколько пройдет времени, пока ты поймешь!
— Но… как долго ты здесь?
— Помнишь момент, когда он остановился, чтобы проверить, на месте ли ключи?
Дмитрий рассмеялся, а Мэри бросилась в его объятия. Она не смогла удержаться. Дмитрий обнял ее крепкими мужскими руками.
— Ты пришел за мной! Ты вернулся!
— Как я мог не вернуться? Ты нужна детям, — сказал он. — И мне тоже.
Дмитрий рассказал Мэри, что увидел за ту неделю, пока поезд шел по неизведанным землям к западу от Миссисипи. Они ехали медленно, останавливаясь в каждом городе, но не нашли ни единого призрака. Временами дети рассказывали ему, что видели странных созданий, наполовину людей, наполовину животных, но Дмитрий сомневался в верности их наблюдений. Он считал, что предполагаемые полулюди могли быть плодом воспаленного воображения детей младшего возраста.
— Я думал над тем, что ты сказала, — продолжал Дмитрий. — Что ты могла бы работать, находясь на этой стороне. Это трудно, но возможно. Дети видят тебя, несмотря на то, что ты живая. Правда, ты не видишь их.
— Рядом с тобой кто-нибудь есть сейчас? — спросила Мэри.
Дмитрий покачал головой:
— Нет. Мы одни, в обоих мирах, так сказать.
— Прекрасно! — сказала Мэри и сделала нечто такое, чего никогда не позволяла себе в Стране. Она поцеловала Дмитрия. Поцелуй был таким горячим и долгим, что юноше пришлось отстраниться, чтобы не задохнуться. Мэри знала, что желание поцеловать Дмитрия было продиктовано отчасти слабостью плоти, но в то же время понимала, что такой жест поможет ей скрепить образовавшуюся между ними связь. Он вернулся. Мог не вернуться, но он пришел за ней. Он мог бы стать единоличным правителем всех земель и всех призраков, но решил, что вернется за ней. Мэри понимала, зачем он это сделал: Дмитрий хотел занять место Ника в ее сердце. Она знала: в ее силах дать ему понять, что цель достигнута. Так она и собиралась поступить, а там, кто знает, может быть, Дмитрий действительно займет в ее сердце место Ника. Но в тот момент Мэри была намерена говорить Дмитрию только то, что он ожидал услышать.
— Ты стал для меня совершенно особенным человеком, Дмитрий, — сказала она. — Ты до мелочей похож на меня. Я так рада, что встретила тебя. — Даже в скупом косом свете уличного фонаря Мэри увидела, как вспыхнуло лицо Дмитрия.
— Тогда… могу ли я надеяться провести с тобой какое-то время в этом теле?
— Нет, — сказала Мэри. — Я провела в своем теле столько времени, что с меня достаточно.
Мэри сказала правду, она была сыта по горло. Ей была невыносима мысль о том, что придется выживать еще хотя бы день в таком жалком, убогом и страшном месте — в мире живых. Неделя, которую она в нем провела, была очень трудной, но она оказалась для Мэри в своем роде подарком. Она окончательно уверилась в том, что все люди, без исключения, страдают, влача тяжкое бремя жизни, и их необходимо спасти. Ей хотелось спасти всех людей до единого, и, быть может, однажды она найдет способ это сделать. Не сотню, не тысячу — всех! Она не успокоится, пока на Земле не останется ни одного живого человека. Мэри понимала, что, так же, как в случае со взрывом моста, на выполнение этой задачи потребуется много сил, что необходимо все тщательно спланировать. Но цель того стоила — мир живых нужно было уничтожить и населить всю планету призраками, превратить ее в Страну целиком… Если этому и суждено было случиться, то начинать нужно было с малого, и не откладывать дело в долгий ящик. Начать нужно было не с тысячи душ, а с одной.
— Я хочу попросить тебя сделать для меня нечто важное, Дмитрий, — сказала Мэри. — У тебя в кармане лежит нож с выкидным лезвием…
Дмитрий сунул руку в карман Бето и достал нож. Лезвие выпрыгнуло и заблестело в свете уличного фонаря, стоявшего в конце переулка. На кирпичной стене вокзала появилась острая продолговатая тень.
— Я никогда не хотела быть частью мира живых, Дмитрий. Страна — мой дом. Я принадлежу ей и тебе.
Когда Дмитрий понял, о чем говорит Мэри, рука, в которой он держал нож, задрожала. Мэри положила руку на его запястье, чтобы помочь унять дрожь.
— Ты уверена… что хочешь этого?
— Как никогда.
— Но ты пойдешь по тоннелю к свету.
— Нет, потому что ты будешь следить за мной и остановишь меня.
— Но тогда ты уснешь и будешь спать на протяжении долгих девяти месяцев…
— Но ты будешь защищать меня, правда, Дмитрий?
Юноша глубоко вздохнул, потом кивнул в знак согласия.
— Хорошо, — сказал он. — Обещаю быть рядом, когда ты проснешься.
— Я верю тебе, — сказала Мэри.
Вдруг на лице ее отразилось беспокойство. Вероятно, Дмитрий прочел его в ее глазах.
— Не волнуйся по поводу этого парня. Он был добр к тебе, и я позабочусь о том, чтобы твое тело никогда не нашли. А он не узнает о том, что сделал.
Мэри улыбнулась:
— Ты обо всем подумал, как всегда.
— Этому я научился у тебя.
Дмитрий обернулся и посмотрел в один конец улицы, затем в другой, чтобы проверить, наблюдает за ними кто-нибудь или нет. Осмотревшись, он приставил нож к груди Мэри. Рука его продолжала дрожать. Дмитрий сжал кулак, чтобы унять дрожь.
Посреди пустынного переулка в мире живых Меган Мэри Макгилл положила руки на плечи Дмитрия и оперлась грудью на острие, чувствуя, как поддается ткань ее нового атласного платья. Острая сталь легонько касалась груди в районе сердца. Она всмотрелась в глаза юноши и разглядела Дмитрия за лицом молодого охранника. Тогда голосом бесстрастным и повелительным она негромко сказала:
— Забери меня домой, любимый.
Благодарности
