– Вот и мне тоже так кажется…
Ушли они оттуда быстро, не оглядываясь. Увидеть своими глазами, говорите? Что ж, увидели. И – опять. По любому закону тут все чисто. Обязательно где-нибудь найдется норматив: например, что хоронить прах (тут в ходу была кремация) можно не ближе чем в ста метрах от жилья. Норматив соблюден, все в порядке.
Ведь ни в каком законе не сказано о том, что чувствует человек, у которого это все постоянно перед глазами.
Впрочем, это ведь далеко не самое страшное, верно? Кому какое дело до того, что кто-то чувствует? Ты сыт? Сыт. У тебя есть крыша над головой? Есть. Да еще и воздух чистый, природа…
Придраться в самом деле не к чему…
Нашли станцию. Ехать предстояло полтора часа, поэтому Найф купила в дорогу по стаканчику с какой- то едой, а потом, подумав, заглянула в магазин и прихватила несколько местных сувениров. Деревянный кораблик, аляповатая глиняная фигурка, изображающая девочку в национальном костюме, комплект вышитых салфеток, шейный платок, неожиданно красивый, из какого-то натурального материала, что-то вроде оберега – стилизованное солнце из разноцветного стекла.
– Зачем? – спросила Файри.
– Экскурсия.
– Угу…
Подошел поезд, сели. Свободных мест оказалось полно – ну правильно, будний день, большая часть людей на работе, а остальным и ехать особо некуда. Им достался практически пустой вагон, три пассажира вышли на следующей остановке, и дальше они продолжали путь в полном одиночестве.
Найф спрятала свои покупки в сумку, открыла стаканчик с едой.
– Слушай, я вот думаю… – протянула она. – Давай ты прогуляешься к нашей девочке, а я в это время погляжу кое-что еще. Мне не дает покоя этот кукольный рай.
– Хочешь посмотреть зал?
– Ну да, – Найф кивнула. – Хочу понять, как именно распыляли это вещество. Ведь это было не точечно. Сразу, и на всю площадь. Значит, для этого нужно использовать систему вентиляции. К ней надо иметь доступ. Как ты думаешь, у кого он есть?
Файри хмыкнула.
– Это еще интереснее, – кивнула она. – Но больше всего мне интересно другое. Кто там и на кого на самом деле охотился. И с какой целью. Ведь если бы там были еще рауф, то это выглядело бы…
– Это выглядело бы гораздо хуже, – согласилась Найф. – Например, как эпидемия.
– Даю пророчество. Эпидемия – будет. Обязательно. В самое ближайшее время, – Файри глянула в окно: ветка монора как раз проходила мимо примерно такого же поселения, совмещенного с очередным кладбищем. Файри поморщилась. – Причем, как мне кажется, будет она в каком-нибудь подходящем месте.
– Ну да. И симптомы, обрати внимание… Симптомы можно принять за отравление, только если достоверно знаешь, что это отравление. А кто об этом знает? Никто. Эти все, разумеется, сделают большие глаза и скажут, что никто никого не травил, а есть какая-то зараза, которая не лечится и от которой…
– Вот-вот, точно, – покивала Файри.
– Не понимаю, кому это надо? – с тоской спросила Найф. – Знаешь, я все-таки посмотрю зал, а потом сяду в номере и займусь аналитикой. У меня не получается ничего. И меня это, признаться, бесит.
– Ну, ты скажешь тоже. Бесит… Хотя вообще – да. Есть немного.
– Фай, понимаешь, это не может не бесить. Так не должно быть по определению. Поскольку происходит что-то совсем невозможное. Мы видим, что творится ерунда, и эта ерунда вообще ни с чем не связана. И никому, понимаешь, никому не выгодна!
Файри задумчиво кивала в такт словам Найф.
Все действительно так.
Мир – часть Индиго-сети. В сиуре занимает нормальную стабильную позицию. Во время реакции Блэки практически не пострадал.
Мир – часть Транспортной Сети и часть альтернативной Сети Ойтмана. И там, и там он простая рабочая точка, которую никто, находясь в своем уме, не будет дестабилизировать.
Мир – независимый, он не является частью какой бы то ни было структуры, конклава и тому подобного. Он сам по себе, потому что он территориально неудачно расположен: окраина Галактики, окраина кластера, дальше – пустые, никем не контролируемые пространства… нет, Сэфес и Барды с ними потихоньку работают, но там – Белая Зона, большая область, да еще и со следами атаки, то есть каша еще та…
Мир – участник нескольких обменных программ, тут тоже все чисто, потому что более продвинутым цивилизациям такие программы неинтересны, а менее продвинутые них просто не знают.
И?.. И что в итоге? Полная ерунда.
Мир словно кто-то раскачивает изнутри, бесцельно, бессистемно.
Кто-то пытается создать бурю… и зачем-то в стакане воды.
Кому и, главное, для чего нужна такая ненависть к рауф, к когни, к нэгаши? По сути – ко всем основным расам этого кластера, которые контактируют друг с другом достаточно плотно? Кому нужно это внушение?
Это никому не выгодно.
Это ни на что не способно повлиять, ну, разве на торговлю, да и то не слишком сильно – торгующим плевать, что о них думают, лишь бы покупали. Тем более что напрямую никто не торгует, разумеется.
Но тем не менее – это все есть.
Откуда-то вылез «Карающий молот» – после общения с бригадой Орбели агенты уверились, что бригада тут вовсе не одна. Зачем?
Откуда-то взялась программа по формированию общественного сознания – жесточайшая, надо сказать. Законы, направленные против своих же стариков (сброс балласта). Законы, делающие из детей до трех лет игрушку для самки, а после – винтик для какого-то механизма (Ит пообещал себе получше разобраться с программой «Дети-1000», хотя его от того, что он там успел прочитать, уже тошнило). Законы, согласно которым любой человек, не бегающий на службу, становится все тем же балластом – и обязан освободить место. Закон, превращающий автоматом в балласт всех, имеющих «отклонения» – а под эту категорию действительно попадало огромное число людей. Нет, впрочем. Уже не огромное. Это число людей было «вылечено» – условия, в которых они находятся, сделали их готовыми продаться уже даже не за тарелку похлебки. За меньшее.
Суть местных законов сводилась к следующему:
Ты имеешь право: есть по команде, спать по команде, размножаться по команде, умирать по команде. Все, что сверх, – вне закона.
Ты обязан:
– ненавидеть,
– презирать,
– осознавать превосходство,
– при случае – убивать.
Но, черт возьми, зачем?!
Ведь это ничего ровным счетом не может дать – а значит, либо лишено смысла, либо… либо мы чего-то не видим. До сих пор не видим.
Найф тряхнула головой.
– Подъезжаем, – сообщила Файри. – Куда сейчас?
– Мыться и спать, – вздохнула Найф. – Белобрысый сказал, что все в порядке, но выспаться в любом случае не помешает.
Белобрысым она назвала Огдена.
Файри и Найф не любили работать с ним, потому что отлично ощущали его скрытую неприязнь. Не любили, но время от времени все равно работали.
Как сейчас.
Да, бывает так, что выбирать не приходится.
