более листвою и каскадом обдавал холстинный верх palki — ghari. В воздухе распространился аромат от оживших под дождем растений; пересохшая земля впитывала в себя благодатную влагу и тоже благоухала; казалось, все кругом радовалось этому дождю, на который невольно ворчали наши герои. Пензоне вмиг промок до костей. Но добрый малый не особенно о себе заботился: он даже отодвинулся, давая этим возможность молодым девушкам плотнее закрыть занавески palki — ghari.
— Обо мне не заботьтесь, — прибавил он. — По приезде в Гондапур я переоденусь.
Во что он переоденется, Дебора не спрашивала. Но со времени путешествия Пензоне показал такую изобретательность ума, что от него всего можно было ждать.
— Каково моему отцу в эту бурю! — печально произнесла Дебора.
— Ба! — засмеялся молодой человек, — он, наверное, укрылся от дождя под одной из этих смоковниц, потому что у него почти нет шансов, — с чем мы можем себя поздравить, — найти дорогу в этом лабиринте деревьев.
И действительно, palki — ghari катился по дороге, которая становилась все более труднопроходимой. То он переезжал через древесные стволы, вырванные с корнем и валяющиеся на земле, то углублялся в чащу. Иной раз приходилось переправляться через ручьи и потоки воды, доходившей до половины колес. А зебу, не обращая ни на что внимания, продолжали идти вперед, подгоняемые ударами грома и блеском молнии.
— Мы скоро приедем, — сказала, наконец, девадаси. — Вот недалеко прогалина, с которой можно войти в храм.
Действительно, за завесой деревьев и густой полосой дождя можно было заметить прогалину, выступающую более светлым пятном на темном фоне леса при блеске молнии.
— Остановитесь, — произнесла Сита через несколько минут, — будет не благоразумно ехать дальше.
Пензоне молча повиновался.
Они стояли у самой прогалины. Из — за деревьев, отделяющих их от нее, можно было разглядеть на расстоянии пятисот метров гигантскую постройку, превосходно освещаемую блеском молний, придававших этой постройке фантастический вид.
Это была башня, высотою от сорока до пятидесятиметров, к вершине более узкая, чем при основании, имеющая форму перевернутой корзины, но корзины титанической постройки.
— Это rajah gopuram, главные ворота пагоды, — сказала Сита.
Словом gopuram обозначается вход в индусских храмах, а раджа — гопурам — царский или главный вход. Хотя Пензоне и видел во время своего быстрого путешествия образцы религиозной архитектуры Индостана, но был все — таки поражен колоссальными размерами gopuram'а, находившегося перед его глазами. Эта башня насчитывала шестнадцать или семнадцать этажей, объединенных одной крышей, без которой постройки этого рода не простояли бы и нескольких лет, а существовал он уже много веков. Стены гопурама, как можно было разглядеть, были покрыты сверху до низу барельефами индусского стиля времен Адиль — Шаха [Адиль — Шах — сын Махаммеда II (завоевателя Константинополя) вынужден был бежать от брата своего Баязета II, вступившего на престол в 1481 г., в Индию, где завоевал Декан и провозгласил себя императором]. За раджа — гопурамом виднелась темная темная масса громадных размеров, одной стороной своей выделяясь на небе.
— А это храм, — сказала Сита, указывая на черную массу.
Только в Индии можно встретить такие величественные памятники старины! Развалины Пальмиры, Ниневии, Фив и Мемфиса, которыми восхищались, восхищаются и будут восхищаться еще долгое время путешественники, кажутся ничтожными в сравнении с развалинами, сплошь усеивающими Индостан. Что такое пирамиды Египта? Гигантские постройки из камня — и больше ничего. Правда, они стоили неимоверных трудов, над их возведением работали иногда целые поколения. Но никогда и нигде не было такой смелости, грандиозности и в тоже время легкости, как в сооружениях индусских храмов. И Пензоне безмолвно созерцал темнеющую перед ним громаду, отдавая должное смелому архитектору. Для постройки храмов индусы, обыкновенно, выбирали, — как было и в этом случае, — гранитную гору или скалу. И эта гора, выдолбленная внутри и разделенная на огромные валы, украшенная скульптурной работой такой тонкой, что она казалась кружевом, сотканным из камня, — гора эта, являясь плодом целого ряда чудес человеческого гения и терпения, — превращалась в храм!
Но у Пензоне не было времени предаваться археологическим размышлениям.
— Через этот вход мы проникнем в храм? — спросил он у девадаси.
— Нет, только не отсюда. Назначенное время еще не наступило, и кустарники, окружающие храм, полны людей, поставленных жрецами, чтобы останавливать всех приходящих и не пропускать тех из них, кто не знает условных слов.
— А какое же слово — пропуск?
— Анкайяль Каннамайя.
— Что это означает?
— Это одно из имен богини Кали, которая, как вы, вероятно, знаете, имеет до пятисот различных именований. Но это имя неизвестно непосвященным и означает: богиня с глазами кайяль.
— А что такое кайяль?
— Кайяль — рыба, водящаяся почти вдоль всего Ма — лабарского побережья и в водах Цейлона. Когда вы увидите изображение богини, вы поймете, почему ее так прозвали. Представьте…
Девадаси не окончила. Она задрожала: настолько изображение, которое она собиралась описать, вселило страх в нее.
— Ну, а раз мы знаем пропуск, — настаивал Пензоне, — то что нам мешает войти?
— Все — таки будет лучше пройти вам через потайную дверь, ведущую в святилище, от которой у меня есть ключ. Она находится на задней стороне храма, в десяти минутах пути.
— Вы правы, — сказал Пензоне.
И по указанию Ситы, он направил зебу в чащу. Через десять минут девадаси снова велела остановиться.
— Мы приехали, — сказала она. Пойдемте же.
Все вышли из palki — ghari. Пензоне позаботился привязать животных к толстому дереву, чтобы сразу отыскать их в случае необходимости. — Вход здесь, — проговорила Сита, указывая своим спутникам на маленькую дверь, ведущую в проход, выложенный камнем. Таким образом через этот подземный ход храм сообщался с лесом.
Этот ход, весь покрытый в своем начале землею и листвой, мог легко сойти за незначительную возвышенность. Дверь, указанная Ситой, была почти совершенно скрыта роскошной растительностью, так что нужно было быть посвященным во все тайники храма, чтобы заметить этот замаскированный ход.
— Вы отворите дверь этим ключом, объяснила девадаси, протягивая молодому человеку небольшой металлический ключ, вынутый ею из — за пояса. — Затем вступите в галерею, которая приведет вас в святилище. Там вы будете в безопасности, по крайней мере некоторое время, потому что святилище отделено от храма завесою, которую только я одна, по нашим обрядам, имею право поднять. Я вас буду ждать здесь. Ступайте, и пусть боги покровительствуют вам.
Пензоне взял ключ, который протягивала ему молодая девушка.
— Спасибо за ключ, — сказал он, — но прежде чем я им воспользуюсь, я хотел бы попросить у вас еще кое — что. Выслушайте меня, Сита, и вы также, Дебора. Мы сейчас будем актерами тяжелой драмы, или смешного фарса. Завеса в храме еще не поднята. Приступим же, в ожидании этого, к генеральной репетиции.
VI
Растянувшись во всю длину своего худого тела на сухой траве, скрывавшей его с головой, пария — скоморох провел весь день в джунглях, где он спрятался.
