— А драгоценности?
— Продать мои украшения?
— Зачем продавать? Заложим, а потом как-нибудь выкрутимся и выкупим.
— А можно так?
— Конечно.
Сейида достала ключ, висевший на шнурочке на шее, открыла ящик в платяном шкафу и вытащила свое приданое.
— На, бери, и да поможет нам Аллах выбраться из этой тюрьмы!
Глава 27
Прошло несколько дней. Огонь ненависти, прорвавшийся так внезапно сквозь показную сдержанность, казалось, притих. Но под пеплом еще тлели угли, готовые разгореться в любой момент.
Умм Мансур скрупулезно, с каким-то затаенным удовольствием подмечала промахи невестки и бранила ее за глаза. С Сейидой она общалась только через посредников. Чаще всего приказания свекрови передавала Тафида, которая не слишком-то жаловала зловредную старуху, но из страха перед Мансуром держала ее сторону.
Едва начиналось утро, как свекровь заводила:
— Эй, Тафида, скажи своей королеве, чтобы кастрюли почистила! А то она до вечера прождет слуг своего отца!
Разумеется, Сейида все это отлично слышала и кричала в ответ:
— Передай, что я давно на ногах! Уже устала до чертиков!
— Сама чертовка! — вопила свекровь.
Словно и не словами перебрасывались теперь в доме, а булыжниками. Не успевал Аллям показаться в дверях, как мать начинала причитать.
— Житья мне не стало, сынок, со свету сживает, проклятая…
— Ну, что еще случилось?
— Кричит, ругается, перед людьми позорит!
— Ладно, мать…
— Хлеб сожгла!
— Ничего страшного…
— Стекло разбила, а ты ей слова не смей сказать — того и гляди вцепится!
— Бывает…
— Тарелку уронила…
— Хватит, мать, у меня уже голова пухнет от твоих жалоб.
Умм Мансур переключалась на сына:
— Неблагодарный! Я-то, дура, на него всю жизнь положила!
Аллям уходил к себе, но там его поджидала доведенная до отчаяния жена:
— Ну, что-нибудь сделал?
— Насчет чего?
— Насчет жилья.
— Ищу пока.
— На каждом шагу объявления висят, а ты все ищешь!
— Это где же?
— На Род эль-Фараг.
— Там слишком дорого. На такую квартиру день и ночь придется работать.
— Вот уж не думала, что ты еще и лодырь!
— Выбирай слова!
— Мне все равно, где жить, лишь бы не здесь.
— Что ты меня подгоняешь? Это дело нешуточное. Времени требует. Потерпи.
— Сколько можно?! Тут всякое терпение лопнет.
— Аллах милостив — все устроится…
— Я смотрю, единственная возможность избавиться от твоей сумасшедшей мамаши — руки на себя наложить!
— Уж, какая есть. Родителей не выбирают, вот жену надо было бы подыскать не такую строптивую…
И такие «беседы» велись изо дня в день… Аллям уже не спешил домой. Хватит с него нытья. Да и в Сейиде, как оказалось, нет ничего особенного. Распалил себя, как мальчишка, вообразил невесть что, вот и попался. Обычная история. Правильно говорится: запретный плод всегда сладок! Если вначале и была какая-то прелесть новизны, то теперь и это исчезло. Аллям стал все чаще отлучаться, и уже никого не удивляло, когда молодожен возвращался за полночь. Вначале он еще утруждал себя заготовленными оправданиями, а потом решил, что и это лишнее.
Сейида не допытывалась, где пропадает муж. Единственное, что ее интересовало: скоро ли они переедут? Однажды она спросила Алляма о своих драгоценностях.
— Что с ними сделается? — неохотно отозвался тот.
— Тебе трудно ответить? Где они?
— У менялы.
— А деньги?
— Я еще не брал.
— Почему?
— Куда мне спешить? Завтра зайду…
— А зачем ты оставил у него украшения?
— Ну… знаешь… он хотел показать их ювелиру…
Сейида спросила:
— А меняла — надежный человек?
Аллям взорвался:
— Нужны ему твои побрякушки! Ты всех ворами считаешь!..
А перепалки между Сейидой и свекровью с каждым днем становились все ожесточеннее. Аллям почти совсем перестал бывать дома. Однажды, когда он вернулся уже перед рассветом, Сейида потребовала:
— Верни мне мои драгоценности!
— Ты что, раздумала снимать квартиру?
— Я сама займусь этим делом.
— Ты не веришь мне?
Утром Сейида отправилась навестить госпожу Фатьму. Прежние хозяева всегда встречали ее радушно и приветливо. Но за всеми участливыми расспросами, доброжелательными советами, настойчивыми угощениями все же проглядывала некоторая заданность — к замужней Сейиде относились как к гостье. Да это и понятно: теперь она отрезанный ломоть. Сейида, как и раньше, хлопотала по хозяйству — помогала готовить, мыть посуду, — но эти привычные хлопоты создавали только иллюзию прежних отношений.
Фатьма встретила ее ласково: она словно чувствовала, что сегодня Сейида зашла не просто от скуки.
— Ты что такая грустная? — участливо спросила она. — Тебе хорошо живется?
— А что вообще хорошего в этом мире?!
— Это верно — одни заботы да беспокойства, — согласилась Фатьма. — Но все-таки признайся, что тебя тревожит.
— Трудно сказать в двух словах, а долго и говорить об этом не хочется.
