— Большая ошибка — жить с родственниками мужа, Сейида! Как бы к тебе ни относилась свекровь, пусть даже лучше, чем к дочери, надо устраиваться собственным домом…
— Вот и я твержу об этом Алляму! Даже драгоценности не пожалела.
— Продала?
— Нет, муж отдал их под залог — больше негде было достать денег.
— Напрасно ты так поступила, девочка… Всегда должно что-то оставаться на черный день.
— Но у меня уже сил нет терпеть! — расплакалась Сейида. И рассказала все, вплоть до последней беседы с мужем. Фатьма расстроилась, но чем она могла утешить бедняжку? Только гладила по голове и приговаривала:
— Терпи, терпи, голубушка… И не связывайся с менялами. Пусть Аллям заберет обратно золото. Лучше обожди, когда он заработает.
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Сейида спросила о Хамди.
— Поступил на юридический! — встрепенулась Фатьма. — Ни в полицию, ни в военную школу не попал, но, может, оно и к лучшему…
— А кем же он будет?
— Адвокатом. Или в газету пойдет, как отец, упокой Аллах его душу.
— До чего же я рада, госпожа!.. Ну а что Самиха?
— Уже несколько человек сватались!.. Один вроде бы ничего — инженер, воспитанный человек… Мы с его матерью были приятельницами, когда жили еще в старом доме.
— Самихе он тоже нравится?
— Она послушная дочка. Говорит, согласна выйти за любого, кого выберу я и Хамди.
— Дай ей бог счастья!
С корзиной овощей вошла новая служанка Фатхия. Ревнивое чувство шевельнулось в душе Сейиды, хотя она прекрасно понимала, что Фатхия тут ни при чем — кого-то ведь надо было брать на освободившееся место. Но все-таки видеть ее здесь, со знакомой корзиной в руках, хозяйничающей на кухне, где Сейиде известна каждая мелочь, было неприятно.
Сейида заторопилась домой. Она шла по улице, по которой столько раз бегала к Алляму. Мужчины и теперь засматривались на нее, отпускали шуточки, пытались заговорить. Но она равнодушно молчала. Все мысли Сейиды были заняты собственным мужем, а он меньше всех обращал на нее внимания… Аллям в последнее время приходит домой только ночью, а иногда и вовсе с рассветом. То он, видите ли, ходит в город за покупками, то засиживается с нужными людьми, то попросту обрывает расспросы — «не твоего ума дело!» И с золотом он что-то темнит. Права госпожа Фатьма: напрасно она отдала ему драгоценности! Попробуй теперь верни…
Но почему Сейида должна терпеть все это?! Разве она не заслужила, чтобы с ней обращались по- человечески? Разве мало горя она видела с детства?! Разве она не работала каждый день своей трудной, безрадостной жизни?..
— Где это ты столько времени шлялась? — встретила ее свекровь.
— Я человек свободный! Куда хочу, туда иду, что хочу, то и делаю.
— Э-э, нет, потаскуха, здесь не публичный дом!
— Я имею право сходить в гости к знакомым.
— А за тебя все прислуга сделает?
— За мной никому еще прислуживать не приходилось. Сама на вас целыми днями спину гну!
— Все трудятся… А ты просто лентяйка! Будь проклят тот день, когда Аллям привел тебя в наш дом!..
— Хоть бы она сгорела, эта ваша тюрьма!
— Что же тебя здесь держит?! Не можешь найти дверь, так я тебе покажу! — Свекровь схватила невестку за плечи и попыталась повернуть к порогу.
— Старая ведьма! В твои годы люди о спасении души думают, а ты все грешишь! — взорвалась Сейида.
И опять прибежали домашние, и опять повторилась безобразная сцена с душераздирающими воплями, и опять соседи разнимали дерущихся женщин. Заннуба, знакомая торговка зеленью, обхватила Сейиду и втолкнула ее в комнату, стремясь спасти от разъярившихся родичей. Сейида плакала бессильными слезами и порывалась вновь кинуться на своих обидчиков.
— Перестань, перестань! — уговаривала Заннуба. — Так ничего не добьешься. Ты что, каждый день собираешься с ними драться?!
— Довольно! Больше я в этом доме не останусь!
— И то верно, такой жизни долго не вынести.
— Дура я, дура! И зачем только согласилась перебраться сюда? Да еще с такой тряпкой, как Аллям?!
— Эту птицу по полету сразу видать — от него защиты не жди.
— Все! Пусть или снимает квартиру, или дает развод.
— Квартиру? — переспросила Заннуба. — На сколько же домов ему придется тратиться?
— С какой стати он должен помогать Мансуру!
— А второй жене?
— Какой жене? — опешила Сейида.
— Старшей.
— Разве он был женат?
— Неужели это для тебя новость?!
— Кто она?
— Суад, дочь шейха Тугами.
— И этот негодяй снимает для нее дом?
— В Имбабе[26].
Сейида чуть не задохнулась от негодования:
— Подлец! Выманил у меня золото, чтобы платить за квартиру своей первой жены, а я должна мучиться в этом аду?!
Не помня себя от обиды и гнева, она бросилась из комнаты, но ее вновь остановили соседи.
— Ты знала, что твой сын женат! — кричала Сейида через голову державших ее людей.
— Ну и что? Он не маленький и не скопец, — с издевкой отозвалась свекровь.
— Он подлец!
— Не очень-то расходись! Мужчина имеет право держать четырех жен. Так сказал Аллах и его пророк Мухаммед! Всякий человек женится, чтобы иметь детей…
Сейида не знала причин своего бесплодия. Может, дело и не в ней, а в Алляме, в этом жалком, трусливом мозгляке, не способном сказать правду прямо в глаза. Наверное, так оно и есть!
— А кто тебе сказал, что я не могу родить? — с вызовом спросила Сейида.
— Тут и слов не надо — так видно.
— Не в твоем ли сыне причина?
— Типун тебе на язык! Аллям здоров, пошли ему Аллах доброе потомство! Только, конечно, уже не от тебя…
Сейида упала на постель и горько зарыдала… Снова одна в этом бездушном, жестоком мире. Оставаться здесь невозможно… Свекровь рада со свету сжить, муж — обманщик и негодяй, и никого, кто бы мог поддержать Сейиду или хотя бы выслушать ее жалобы.
Куда идти? Вернуться к госпоже Фатьме? Но у той уже есть служанка. А тут еще корми Сейиду… Нет, это не годится. Надо дождаться Алляма и потребовать драгоценности, а дальше видно будет.
Шли часы… Измученная Сейида прислушивалась к шагам, раздававшимся в переулке… Улица затихала, закрылись лавки… Наконец раздался знакомый стук в дверь. Сейида тут же открыла.
— Не спишь? — хмуро спросил Аллям, переступая порог.
— Где ты был?
— В кофейне.
— В такой поздний час?
