— А разве тебе плохо?
Она горько вздохнула:
— Мужчина никогда не поймет женщину! Конечно, чего тебе еще нужно?! Приходишь, когда захочешь, тебя всегда ждут, всегда рады, а тут сиди целый день и гадай: придет — не придет, позвонит — не позвонит…
— Послушай, Наргис, — уже с раздражением прервал Анвар, — ты ведь сама прекрасно понимаешь, что говоришь ерунду. С тобой я провожу лучшие часы сваей жизни!
Момент показался Сейиде благоприятным.
— А я хочу, чтобы ты проводил со мной не часы, а годы! Мне надоело скрываться, надоело встречаться урывками! Мне хочется нормальной жизни, чтобы не надо было ни от кого прятаться, чтобы я могла смотреть людям прямо в глаза. Тебе кажется, что ты относишься ко мне чрезвычайно благородно — еще бы, из такой грязи вытащил! А если хочешь знать, мне уже делали предложения. И не раз!
— Кто же эти женихи, если не секрет?
— Ты думаешь, я тебе вру?
— Нет. Просто хотелось бы знать… Как-никак, мы с тобой не чужие.
Сейида судорожно вспоминала хоть какую-нибудь фамилию, которая могла бы произвести впечатление. Аббас! Ну конечно — Аббас…
— Пожалуйста — Аббас-бей эль-Бараи! — выпалила она.
— Первый раз слышу.
— Владелец типографии. Несколько домов, земля…
— Что же ты раздумываешь?
Сейида ожидала чего угодно, только не такого равнодушия. Спокойный вопрос Анвара хлестнул ее, словно пощечина. Так вот какова его привязанность к ней. Она, конечно, понимала, что прежняя страсть поостыла, но нескрываемое безразличие, прозвучавшее в его голосе, обожгло сердце Сейиды жгучей, смертельной обидой.
— Это только тебе просто — взять и бросить человека, с которым столько прожил!
— Я и не думаю тебя бросать. Ты сама завела этот разговор.
— Слова, одни слова! А когда доходит до дела, сразу ясно, как ты ко мне относишься!
Анвар ласково положил руку ей на плечо.
— Успокойся, Наргис. Мое отношение к тебе остается прежним. Не надо придавать значения пустым пересудам, и все будет хорошо…
— А в один прекрасный день ты выставишь меня за дверь?!
— Подумай, что ты говоришь… Я же подарил тебе эту квартиру…
Сейида осеклась. Но тут же нашлась:
— Дело не в квартире. Нечего цепляться к словам. Что прикажешь делать, если ты вдруг уйдешь? Ждать до гроба меня никто не будет!
— Что же ты предлагаешь?
— Узаконить наши отношения.
— Понятно… — сожалеюще протянул Анвар-бей, словно Сейида произнесла слова, которые ей не надо было бы говорить.
— А ты чего ожидал услышать?
— Нет, пожалуй, я именно этого и ждал!.. Но почему ты заговорила о браке только сейчас?
— Я все надеялась, что ты сам догадаешься. Разве так трудно понять, до чего страшно оказаться без еды и без крова?!
— Почему же без еды и без крова? У тебя есть квартира, кое-какие сбережения…
— Долго на них не проживешь. А кому я буду нужна уже через несколько лет? Я не такая дура, чтобы надеяться на благотворительность.
— Да сохранит тебя Аллах от недостатка пищи и от избытка слов!
— Но ты действительно можешь меня бросить.
— Пока жив, этого не произойдет.
— Вот именно — пока жив…
— Ну, знаешь ли, что еще в состоянии обещать человек?!
— Мне не надо ничего особенного. Но не могу же я выбросить на ветер лучшие годы жизни!
— Ты говоришь так, словно я уже при смерти.
— Сохрани тебя господь! Но посуди сам, мало ли что может случиться… И тогда я окажусь совершенно беспомощной.
— Что же ты, в конце концов, предлагаешь?
— Или женись…
— Или?..
— Составь какой-нибудь документ, чтобы я была обеспечена, если останусь одна!
— И ничего третьего нет?
— Я так и знала, что ты станешь выкручиваться! Все вы хороши!
— Почему же тебе в таком случае не выйти замуж за твоего ухажера?
— За него или за другого любого мерзавца — все лучше, чем жить, как сейчас, в полной неопределенности…
— И тогда наше знакомство прекратится?
— А ты как думал?!
— Я смотрю, ты уже все решила, Наргис…
— После этого разговора — да!
— Поступай как хочешь, только помни: я тебя не гоню.
С этими словами он встал, вытащил из кармана чековую книжку и, как всегда, выписал пятьсот фунтов.
— Возьми на хозяйство. Может, передумаешь…
— Я уже тысячу раз передумывала!
— Ну, все равно — пригодятся.
— Мне ничего от тебя не надо!
— Бери, бери, не ломайся.
Анвар тяжело вздохнул и направился к двери… Внезапно остановился и вновь повернул к ней усталое, огорченное лицо.
— Послушай, Наргис! Я вижу, в этом проклятом мире мне не дадут возможности спокойно пожить хотя бы месяц-другой. Я, грешным делом, думал, что вся загвоздка в жене. Но вот она умерла, и ничего не изменилось. Более того, я еще чувствую себя виноватым в ее смерти. Конечно, на все воля Аллаха и наша судьба в его руках, но та боль, которую я ей причинил, наверняка свела ее в могилу раньше времени. От одной мысли, что я могу на тебе жениться, она доходила до умопомрачения. В такие минуты с ней мог случиться удар, и мне пришлось поклясться, что я никогда не возьму тебя в жены. Не знаю, кто подогревал ее, но она все время была на точке кипения. Последнее время дом превратился для меня в настоящий ад. Она взвинтила и детей — я выглядел в их глазах каким-то преступником. Но клянусь, мне ни разу не приходила мысль тебя бросить. Поверь, часы, которые я проводил с тобой в этом доме, были для меня единственно счастливыми в жизни… Как лучи теплого солнца зимой, как прохлада в жаркое лето… А теперь я теряю и эту последнюю радость — отдохнуть в тишине, вдали от людей. Ничего другого у меня уже не осталось, даже работа не занимает. А с твоим уходом, Наргис, жизнь окончательно потеряет для меня всякую прелесть…
Сейида чуть не расплакалась, так искренне и правдиво звучали его слова. Вот перед ней мужчина, которого многие боятся, считают могущественным и влиятельным, а он просто слабый человек, со страхом ожидающий рокового часа… Но несмотря на острое чувство жалости, Сейида понимала, что она не должна оставаться с Анваром — он действительно слабый человек, и семья сумеет настоять, чтобы старик отец бросил свою любовницу.
Анвар протянул руку и тихо проговорил:
— Мы жили друзьями, надеюсь, друзьями и расстанемся. Я никогда не забуду тех счастливых часов,
