Так шли дни за днями… Однажды утром Сейида решила побывать на старой квартире. Она уже оделась, чтобы выйти из дому, как вдруг услышала цокот копыт по мостовой и голос возницы:
— Вот этот дом и есть.
Сейида встревожилась. Она приоткрыла дверь и увидела спину полицейского, который вылез из коляски и направился в лавку бакалейщика Махмуда.
— Послушай, приятель! — донеслось до нее. — Ты не знаешь Сейиду Габер, известную также как Наргис?
— Живет здесь одна Сейида… А насчет другой мне слышать не приходилось.
Полицейский двинулся к дому. Сейида решительно вышла навстречу.
— По какому делу, сержант?
— Мне нужна Сейида Габер, она же Наргис.
— Я Сейида! — коротко ответила беглянка, стараясь унять сердцебиение.
— Значит, ты и есть Сейида? — туповато переспросил полицейский. — Известная как Наргис?
Вот болван! Что ему так втемяшилось ее бывшее имя?
— Да, Наргис — это тоже я!
— Супруга Аббаса эль-Бараи?
— Клянусь Аллахом, она самая, сержант! В чем дело?
— Потерпи, сейчас узнаешь…
— Да не тяни ты! — не выдержала Сейида.
— Ну, поехали, если так торопишься.
— Куда?
— Исполнять постановление суда.
— Какое постановление?
— О возвращении в супружеский дом.
На крыльце показалась Кусар, за ней Фатьма.
— В чем дело, сержант?
Медлительный полицейский вновь забормотал о постановлении. Кусар поняла только одно: Сейиду уводят силой. Она умоляюще повернулась к Фатьме. Та только развела руками.
— Закон есть закон.
— Значит, полиция на стороне этого мерзавца?! — возмутилась Кусар. — А если он снова будет ее бить?
— Ничего не поделаешь… — вздохнула Фатьма.
— Пусть снова бежит!
— Ее опять разыщут.
— С полицией шутки плохи! — горделиво добавил сержант. — Давай-ка, Сейида-Наргис, полезай в коляску и поехали. Мне надо выполнять приказ.
— Прямо сейчас? — горестно воскликнула Кусар.
— У меня на руках постановление, — снова завел полицейский, — доставить Сейиду Габер, известную также под именем Наргис…
— Довольно… — оборвала его Сейида. — Сейчас поедем.
Но сержант продолжал, все так же медлительно и нудно:
— …в дом законного супруга Аббаса эль-Бараи. Улица Садд, переулок эль-Бараи.
— Ну-ка повтори адрес! — встрепенулась Сейида.
— Улицу Садд, переулок эль-Бараи.
Дом Умм Аббас! Место, где Сейида провела худшие годы своей жизни! Она опустила голову. За что судьба так жестоко издевается над ней?
— Придется подчиниться, Сейида. — Фатьма ласково дотронулась до ее плеча.
Сейида выпрямилась.
— Подожди минутку, сержант, я только соберусь.
Она скрылась в доме и вскоре снова появилась с чемоданом в руке. Габер вместе с другими ребятишками стоял в стороне, наблюдая за происходящим. Он вопросительно взглянул на мать.
— Ничего не поделаешь, сынок!.. Надо ехать.
К Сейиде подошла прослезившаяся Фатьма.
— Храни тебя Аллах! Кто знает, вдруг все и наладится… Ты будь с ним помягче… Мужчины как дети, лаской их скорее проймешь…
— Я уж пробовала и так, и этак… — махнула рукой Сейида. — Результат один.
— Может, возьмешь кое-что из своих украшений?
— Лучше повременить…
— Тогда я дам тебе немного денег. Не отказывайся. Пригодятся.
— Большое вам спасибо, госпожа! Верно, уж мне до смерти не расплатиться с вами за то добро, что я увидела в этом доме…
— Не говори глупостей! Ты для меня вторая дочь.
Кусар никак не могла поверить в реальность происходящего.
— Столько болтают о равноправии, а на деле бог знает что творится — с полицией везут к пьянице- мужу! И это в середине двадцатого века!
— Сама я во всем виновата, Кусар, — отозвалась смирившаяся Сейида. — Правильно говорится, выбирай себе спутника до того, как выйдешь в дорогу. Попадется хороший человек, и не надо с ним никакого равноправия.
Они уже подходили к коляске. Сейида порывисто повернулась к Кусар и прошептала:
— Береги Хамди, не ревнуй его к работе. Он тебя любит, поверь, я-то уж вижу. И помни, Кусар: «Дом, в который входит солнце, доктору можно не посещать».
Растроганная девушка бросилась ей на шею.
— Спасибо, Сейида! Если бы только молитвы помогли, я бы день и ночь молилась за тебя и Габера!
Полицейский взял чемодан, бросил на заднее сиденье, помог усесться Сейиде, подал ей Габера и приказал вознице:
— Трогай, Абдель Хамид!
Коляска покатилась по улицам, застревая на оживленных перекрестках. Но сейчас ничего не интересовало Сейиду, и даже хмурое лицо Габера не прояснилось во время долгого путешествия. Вот и знакомый тупик. Возница крикнул:
— Приехали! Дальше сами дойдете, а то там не развернешься.
— Дом-то знаешь? — спросил у Сейиды полицейский.
— Еще бы не знать!
Дверь в типографию была распахнута настежь, как и двадцать лет назад. Дом казался еще более грязным и обшарпанным. Скамейка, может быть, та же самая, на которой любил сидеть ее отец, стояла на улице. И все-таки что-то изменилось… Сейида никак не могла понять… Потом догадалась — исчез шум работающих машин. Из дверей типографии вышел старик. Он приложил ладонь к глазам и сокрушенно закивал головой.
— Здравствуй, дочка! Вот как жизнь круто заворачивает — приходится к старому берегу прибиваться.
— Что делать, Абду, — развела руками Сейида. — От судьбы не уйдешь. Какие у вас-то новости?
— Лучше не спрашивай! Докатились до того, что печатаем объявления, пригласительные билеты, переплетаем старые книги. Едва на хлеб зарабатываем, не то что во времена покойного Бараи.
— Аббас заходит?
— К вечеру — надо же ему забрать дневную выручку! Сейчас-то он еще дома…
Полицейский задрал голову и крикнул:
— Аббас-эфенди!
Тот появился в окне, надевая майку.
— В чем дело?
