— Супруга прибыла.
— Слава Аллаху!
— Надо подписать вот эту бумагу.
— Сейчас спущусь…
Торопливо накинув галабею, Аббас босиком сбежал вниз.
— Добро пожаловать, дорогая женушка!
Сейида промолчала. Аббас расписался, сержант медлил уходить. Восстановленный в правах супруг заметил это, полез в карман и достал распечатанную пачку сигарет.
— Вот… Больше даже нечем отблагодарить…
— И на этом спасибо!
Полицейский взял сигареты и двинулся к коляске через толпу набежавших соседей, которые на все лады обсуждали событие.
— Супругу-то с полицией привели!
— Он ей покажет!
— Сам хорош — пьяница и картежник…
— Видать, она его стоит…
— Говорят, в публичном доме служила!
— Подходящая парочка.
— Что верно, то верно…
Семейство поднялось по лестнице. Сейида остановилась посреди пустой комнаты. Чемодан поставила на пол. Габер держался за юбку матери.
— Изволили вернуться? — язвительно поинтересовался Аббас.
— Подлец ты! — от души сказала Сейида.
— Располагайтесь! Апартаменты вам знакомы…
Да, Сейида, ты знаешь здесь каждую половицу…
Сколько горя пришлось повидать тебе в этом доме, сколько обид, сколько несправедливостей! Как радовалась ты, когда вырвалась от своей тюремщицы! И вот все вернулось — ты снова в этих треклятых стенах, Сейида Габер, «известная как Наргис»… Суд вернул тебя, как пропавшую вещь. Государство стоит на страже семейного очага — ему наплевать, есть в этом очаге огонь или нет, можно ли растопить его снова…
— И этот сарай признали нормальным жильем, которым мужчина обязан по шариату обеспечить жену?
— А как же! Есть обстановка, постель… Сам Мухаммед эль-Шефи[31] не нашел бы здесь ничего противозаконного!
— Да тут хоть шаром покати!
— Если тебе здесь не нравится, сними что-нибудь поприличней… Я возражать не стану!
— Ты зря затевал всю эту историю — у меня ничего нет, — насмешливо проговорила Сейида.
— Полно зря болтать, открывай чемодан, располагайся, — разозлился Аббас. — И не высовывать носа за порог без моего разрешения!
— Я никуда не уйду, можешь быть спокоен…
Габер, недоуменно оглядывавший пустые стены, поднял голову и посмотрел на мать.
— Зачем мы сюда приехали?
Сейида не успела ответить.
— Это твой дом, Габер. Он принадлежал еще твоему дедушке! — отозвался Аббас.
— Не хочу здесь жить…
— Не дури! — прикрикнул любящий папаша. — Будешь слушаться, принесу шоколаду.
— Ничего от тебя не хочу! Ты бьешь маму…
— Если бы она образумилась, все было бы нормально, как у людей. Твоя мать жадная, от этого и скандалы. Ну ничего, одумается!
Он потянул к себе Габера.
— Поди к отцу, дурачок!
Глава 42
Уже несколько дней Сейида жила в супружеском доме. Аббас пропадал целыми днями, возвращался поздно ночью, требовал ужин, заводил нудные разговоры, мешал спать. Сейида, стиснув зубы, лежала в постели, факт существования которой заставил справедливых законников признать Аббаса состоятельным гражданином, и не отвечала на его приставания.
Как-то пьяный Аббас заявил, что хочет побеседовать «в последний раз».
— Пора выяснить все до конца!
— Что выяснить?
— Наши отношения.
— Я остаюсь здесь только по принуждению… Какие отношения могут быть у тюремщика и заключенного?
— Значит, не хочешь договориться добром?
— Не понимаю, о чем ты…
— Тысячу раз тебе объяснял: без денег дел не поправишь!
— Я и так едва свожу концы с концами. Кто знает, может, завтра мне придется сидеть у мечети с протянутой рукой… И твоему сыну грозит такая же участь.
— Не прибедняйся! У тебя есть денежки… Я зна-аю! — Он хитро погрозил пальцем.
— Да если бы и были… — начала Сейида.
— Вот-вот! — обрадовался Аббас. — Я же говорю… Есть денежки, есть!
— А ты здесь при чем?
— Я твой муж.
— Первая обязанность мужа — обеспечить семью. А ты только тащишь из дому.
— Если бы у меня были деньги, я бы не стал у тебя клянчить. Ты просто сквалыга!
— Как хочешь, так и называй…
— Ну хватит! Доставай свою кубышку!
— А что я получу взамен?
— То есть?
— Один продает, другой покупает — так все дела делаются. Чего же тут непонятного?
— Выходит, у меня есть что-то годное для продажи? — удивился Аббас. — Ну-ка, скажи!
— Дай мне развод.
— Опять двадцать пять!.. — не понял супруг.
— Я не прошу, чтобы ты отпустил меня даром. Согласишься на развод — получишь деньги. Ясно?
— Больно ты ловкая!
— А иначе ни миллима не получишь…
— Ты меня плохо знаешь, Сейида!
— Нет, Аббас, я знаю тебя слишком хорошо. Не думай, что вокруг одни дурачки… Я смешаю тебя с грязью, сделаю посмешищем всего квартала, доведу до того, что ты сам будешь просить меня уйти, но тогда не допросишься! Я не боюсь тебя, просто терплю… Но смотри, не доводи меня до крайности — опозорю, даже на сына не посмотрю, даже на память твоего покойного отца, который не смог вложить ни капли разума в твою беспутную голову!
Аббас опешил от такого взрыва. Он оторопело глядел на разъяренную жену и хлопал глазами.
— Ну, что смотришь? — спросила она, резко оборвав свою гневную тираду. — Даешь развод?
— А сколько заплатишь?
