господский статус перед остальными.
-Здравствуй, Захария, - дружески произносит он, торопясь вернуть садовника в равное положение. - Как ты? Жив, здоров?
-Благодарю, господин. Здоров пока.
-Вот и хорошо.
-Вино я все свез в ваш дом, - отчитывается он. - Оставил вашей матушке.
-Да, да, хорошо. Мы с друзьями хотим у тебя передохнуть?
-Благодарю, господин, - растерянно бормочет Захария. - Вот только места у меня мало.
Позади него стоит его ветхая лачуга, а дальше пологий склон словно причесан ровными рядами шпалер, на которые опираются лозы с курчавой зеленью. Участки взяты в окаем смоковниц, как в скобки. Оттуда доносятся трели птиц.
-А нам много и не нужно, - объясняет Иоанн. - Мы переночуем и уйдем.
-Как угодно господам.
Захария опять принимает смиренную позу. Кажется, он готов почтительно кланяться, даже если его выгонят из собственного дома. Чтобы прекратить эту неловкость, Иоанн просит его показать виноградник. Юноше хочется быть вежливым, но старик все понимает по-своему. Молодые господа явились с проверкой, и ему теперь нужно во всем отчитаться. Он ведет двух инспекторов на судейский участок и подробно все объясняет. Столько-то старых кустов он удалил, столько-то насадил, подрезал, удобрил…
-Хорошо, хорошо, Захария, - перебивает его юноша. Ему это не интересно. - Поступай, как считаешь нужным. Мы тебе полностью доверяем.
-Ваш родитель любил прядок и требовал отчета за каждую лозу, - поясняет Захария.
-Мы тебе не судьи, - великодушно разъясняет Иаков.
Захария смотрит на барчуков вопросительно. Должен ли он считать, что его отчетом остались довольны?
Иоанн оглядывается вокруг и счастливо вздыхает. Здесь прошло его детство, на этом винограднике они с Иаковым провели самое веселое время из прошлых лет. Зеленая растительность обступает гору перед ним со всех сторон, словно пытается взобраться на нее, оставляя открытой лишь серо-коричневую верхушку, на покатом плато которой расположен его родной Назарет. Птичье пенье лишь оттеняет окружающую безмятежность.
-Как хорошо здесь, - произносит Иоанн. - Блажен ты, Захария, что живешь в этом покое круглый год.
-Ваш родитель тоже так говорил, - смирно соглашается он. Тут он вспоминает, что упомянул покойника, и выражает сожаление по поводу кончины “доброго господина”, на которого много лет работал почти даром.
-Спасибо, Захария. Отец о тебе тоже всегда хорошо отзывался.
На лице крестьянина мелькает ухмылка - не глупая и наивная, но умная и скорбная. Этот человек многое видит и знает цену человеческому лицемерию, только никогда не возражает. За безропотностью его стоит не робость, как полагает Иоанн, но усталость и равнодушие.
-А ты знаешь, с кем мы к тебе пришли? - вопрошает юноша. - С Мессией! Тот, который в алом плаще.
Он не ждет от этого старого молчуна восторга, но последующая реакция на благую весть все же возмущает его.
-Мне его лицо показалось знакомым, - вежливо сообщает садовник.
-Ты что говоришь, дурак! Разве тебе заранее было известно, как должен выглядеть Мессия? Даже пророки этого не знали!- возмущается Иаков.
-Просто я как будто его уже где-то видел.
-Где ты мог его видеть?
Захария пожимает плечами.
-Может быть, ты видел его в Назарете? Он из нашего города!- с гордостью сообщает Иоанн.
Садовник выражает на своем лице почтение к городу Назарету.
-Его зовут Иисус. Он сын плотника Иосифа.
Но он, кажется, недооценивает ту великую тайну, которую ему доверили. Если молодым господам угодно, пусть будет Иисус, сын плотника Иосифа из Назарета. Его равнодушие опять сердит Иоанна.
-Пойди в село и расскажи всем, что к ним пришел Мессия, и остановился в твоем доме. Понимаешь ты, какая честь тебе оказана?
-Благодарю, господин.
-Да не меня! Мессию благодари.
Садовник кивает головой.
-Иди, - смягчается Иоанн, - и разнеси благую весть.
Захария покорно уходит. Отчет закончен для него. Юноша печально смотрит ему вслед. Нет в этом человеке духа, одна только старая, засохшая душа. Он срывает с лозы молодой пятипалый лист, исчерченный прожилками, сминает карту жизни на нем и подносит его к лицу, вдыхая резкий запах зелени.
Когда братья позже спускаются по склону к лачуге садовника, они замечают, как неспешно стекаются к ней по двое-трое селяне, тяжело шагая после трудового дня. “Вот они, идущие к Царству Небесному”, - немного разочарованно думает Иоанн. Эти невежественные крестьяне с суровыми лицами не вызывают у него больших симпатий, но не стоит пренебрегать простым народом. Он - земля, на которой произрастают цветы нации и ее главный бутон - Мессия.
Во дворе их встречает растерянный Захария.
-Господин, я сделал, как вы сказали.
Он бессмысленно топчется на месте. Месяцами и годами в его одинокое жилище не наведывались гости, а теперь он сам чувствует себя гостем на собственном дворе. Никто не обращает на него внимания, даже на Мессию - плотника он не может посмотреть. Все места в его доме заняты, и кто-то из подростков уже норовит разобрать крышу его ветхой хижины. Ему хочется крикнуть, чтобы те не смели озорничать. Но кто его послушает?
Иоанн отмахивается от него и пробирается сквозь толпу. Ему уступают дорогу, которую не дали Захарии. Он входит в дом. Если Царь Иудейский должен быть грозным владыкой, то Иисус сейчас боле всего похож на него. Его гневный взгляд дает почувствовать юноше, что он опять в чем-то провинился. Очевидно, из-за этих невежественных крестьян, явившихся прямо с полей на царскую аудиенцию. Он вспоминает, как был отчитан позавчера в доме Симона. Но эти селяне не посмеют оскорбить учителя. Они - настоящие овцы. Судья Зеведей одним только взглядом гнул их рабские спины, а Мессия одним словом сможет живьем их в землю вогнать. Кто ему тут возразит?
Сквозь толпу вслед за Иоанном пробирается молодая женщина с младенцем на руках. Петр, взявший на себя обязанности привратника, не хочет пропускать ее к Иисусу.
-Господин, - молит она, - позволь мне пройти к Мессии. У меня ребенок болен. Пусть он спасет дитя.
-Какая шустрая! - недовольно ропщут селяне.- Всегда такая была. Вот и наблудила себе дитя без мужа. А теперь ребенка ее спасите!
Петр, видя их презрительную враждебность к ней, еще больше сомневается.
-Пропусти ее, - раздается голос Иисуса из единственной комнаты в этом доме, где он в окружении учеников сидит у дальней стены.
Женщина с орущим младенцем бросается к его ногам.
-Благой господин, спаси мое дитя.
-Не называй меня благим.
-Не дай ему помереть, - не слушая, продолжает она надрываться вместе со своим ребенком.
-Что с ним?
-Кричит не переставая.
Иисус приказывает ей положить младенца на стол и развернуть из пелен. Он внимательно осматривает его воспаленную пуповину.
