Там расположился Иохонан Креститель, избрав местом своего обитания грот на высоком восточном берегу. Его пещера напоминает звериную нору в холме или склеп, в котором хоронят мертвецов. Формально она находится на территории Переи, подвластной Антипе, и так же формально отшельник оказывается в юрисдикции иудейского царька, а не римского прокуратора. Впрочем, нашрит Иохонан не озерная рыба, которую делили рыбаки Капернаума и Вифсаиды, отшельник даром не нужен ни Антипе, ни Пилату. Пестрая толпа мужчин, женщин, стариков и детей с величайшим почтением внимает отшельнику на противоположном берегу. Живущий в сказочном мире Иоанн мгновенно попадает в эпицентр сказки. Иохонан для него воскресший персонаж Писания, сошедший на иорданский берег со страниц Ветхого Завета. Грубая безрукавка из верблюжьего волоса не успевает просыхать на нем от постоянных крещений, которые он проводит в воде над всеми желающими очиститься. Его длинные, как у женщин, волосы стянуты в большой узел на затылке. Эта косматая и нечесаная голова поминает свалявшийся клок пакли, который, несомненно, служит жилищем для многих паразитов. Посох у отшельника так уродлив, что возникает подозрение: это не первая попавшаяся в руки палка, но тщательно подобранный символ безобразия. Юродивый нашрит потрясает своей кривой, сучковатой клюкой, словно застывшей молнией, и страшным голосом кричит, надрывая все жилы на своей исхудалой шее:
-Лицемеры! Порождения ехидны! Гробы окрашенные! Кто внушил вам бежать от Божьего гнева? Думаете, не достигнет вам кара Господня? Сотворите же достойный плод покаяния. И не говорите в себе: отец наш Авраам, ибо говорю вам, Господь может из камней этих создать детей Аврааму. Уже и секира при корне дерев лечит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубится и бросится в огонь. Там будет плач и скрежет зубов. Кайтесь же так, чтобы Господь вас услышал. Ибо должен был грех войти в мир, но горе тому, кто несет этот грех на себе. Лучше бы было ему повесить мельничный жернов на шею и утопиться в море, нежели получить вечные муки, которые ожидают грешников в преисподней!
От этих речей Иоанна пробирает дрожь, но он уже не способен испытать былой восторг перед Иохонаном. Его фантастический образ полностью заслонила печальная улыбка возлюбленного учителя. Юноша смотрит на своего Мессию. Иисус внимательно и, кажется, чуть брезгливо наблюдает за отшельником. Они приходятся друг другу родственниками по материнской линии, но встречались лишь в детстве в Храме, где нашрит проводил почти всё свое время.
-Покайтесь, - продолжает вещать Иохонан, воплощая в себе гнев небес, - ибо приблизилось к вам Царство Божье. Не пройдет сей род, как настанет день Суда, ибо много зла накопили вы в сердцах своих, и устал Господь смотреть на ваши преступления. Тогда всякий, кто не возненавидел жизнь свою и не принес великого раскаяния на алтарь Божий, будет ввергнут в огонь вечный.
Толпа в ужасе падает на колени и начинает молиться. Иохонан, выждав паузу, превращается из грозного пророка в милосердного отца.
- А теперь всякий, кто принес покаяние от всего сердца своего, спускайтесь в священную реку и примите очищение.
Народ спешно бросается вниз по склону в воду. Люди скользят на камнях, толкают друг друга, кто-то падает, вскрикивает, и вскоре все они оказываются по пояс в воде. Дети держатся за подолы матерей, самых маленьких отцы держат на руках.
-Учитель, - шепчет Иоанн, - а нам не нужно креститься?
-Я крещен Святым Духом,- отвечает Иисус, - и вас крестил для воскрешения вашего им же. Но если кто из вас хочет принять очищение от Иохонана, может сойти в реку. Вреда не будет.
Никто из его спутников не движется.
-Мы уже крестились у него, - зачем-то сообщает Иаков.- В прошлом году.
-Ну и каково было? - любопытствует Матфей.
Иаков пожимает плечами:
-Хорошо.
Иоанн молчит. Тогда он пережил благоговейный восторг, но теперь этот катарсис кажется ему глуповатым. Он нашел с тех пор того, кто больше пророка.
Косматый отшельник, сойдя в воду, начинает всех поочередно окунать в нее с головой и благословлять:
-Очищаю тебя от грехов, во имя Господа за покаяние твоё в грехах перед лицом его. Помни об этом,- строго наставляет он мужчин и женщин, и те с трепетом кивают головами и бормочут:
-Помню, святой отче.
Людей слишком много, велика жатва Иохонана, и он призывает на помощь своих учеников:
-Сойдите и крестите этих людей во имя Господа.
Десяток молодых мужчин спускаются с еще более крутого восточного берега в воду и привычно принимаются за дело. Они сопровождают свою жатву пением псалмов, как слаженный хор. Заунывное пение разносится над Иорданом, приводя раскаявшихся грешников в еще большую экзальтацию. Льются слезы, раздаются вопли раскаяния, дети ревут, младенцы надрываются от крика. Несомненно, для некоторых из них это крещение станет первой психической травмой. Их спасают от преисподней, но они, похоже, уже ощущают себя в ней и впервые познают дьявола в лице косматого, страшного отшельника с воспаленными глазами, как высохшие колодцы.
Стоящий рядом с Иисусом Иуда мрачно хмыкает. Ему явно не нравится вся эта история с катарсисом.
-Учитель, - опять спрашивает Иоанн,- ученики Иохонана крестят народ. А нам дозволено делать это?
-Если осознал в себе Святой Дух, то крести,- коротко отвечает Иисус.
-А как это делать?- не унимается юноша.
-Не нужны правила тому, кто познал истину. Святой Дух тебе подскажет, что говорить и делать. Учил ли я вас каким-нибудь правилам?
-Нет.
-Видели ли вы, что бы я готовил свои речи и думал заранее, как мне поступать?
-Нет.
-Потому что это свобода, дарованная мне Святым Духом. Говорю вам еще раз. Истина освобождает от человеческого: от страха перед силой, от трепета перед властью, от благоговения перед святыней.
-А Иохонан знает истину?
-Нет. Но он близок к ней, ибо уже возненавидел человеческое.
-А правда, что мир скоро погибнет?
-Не знаю. Никто этого не знает. Но Иохонану очень хочется, чтобы мир погиб, и я его понимаю.
Иоанн вполне удовлетворен. Он понял главное: Иисус вовсе не считает нашрита ровней себе.
Люди в реке переживают очищение. По крайней мере, им кажется, что их взбудораженные, как воды Иордана, души выбрасывают из себя осадочную грязь. В итоге: наивные выходят из воды умиротворенными, расчетливые - удовлетворенными, скептичные - с чувством исполненного долга, о котором можно будет рассказать родным и близким. Иохонан возвращается на восточный берег и оттуда объявляет:
-А теперь отправляйтесь в Храм и принесите жертву покаяния. Но не думайте, что голубем или двумя воробьями можно искупить свои грехи перед Богом. Молитесь в Храме целыми днями, и сколько дней простоите в молитве, столько грешных лет проститься вам в вашей прежней жизни,- заключает нашрит.
Он отделил себя от Синедриона, но не от Храма, в котором жрецы всем распоряжаются. Это - раскольническая война, и, как всякая междоусобица, она касается не идей, но личных мнений об одной и той же идее. Противники в таких случаях полагают, что между ними встали принципы, но стороннему наблюдателю это кажется семейной распрей, в которой ему могут быть одинаково отвратительны обе стороны. Именно так римский прокуратор Понтий Пилат воспринимает эту беспокойную, сварливую партию израильского бога Яхве. Он даже не хочет вникать в их конфликты: саддукеи, фарисеи, зелоты и ессеи, к которым близок Иохонан,- все они из одного теста. Иногда пренебрежение к мелочам делает человека дальновиднее. Для Пилата очевидно, что все эти люди настроены против Рима и что забудут о внутренних распрях ради общенационального врага. Поэтому он даже поощряет такие конфликты. Убежденный антисемит, он был бы доволен, если бы эти люди перегрызли друг друга. В конце концов, через тридцать
