Глеб задумался.
— Знаешь? Он, по-моему, умом тронутый.
Действительно, ненормальностью велосипедиста можно было объяснить, пожалуй, всё.
— Почему я ещё уверен, что он не враг какой-нибудь, — продолжал Глеб после минутного раздумья. — Он добрый. И потом — веселый. Понимаешь? По-настоящему веселый. Без подковырки. Смотрит на тебя, и кажется — весь он тут. И ещё: гимнастерка у него полинялая, выцветшая и на ней следы видны. Над левым карманом от орденских планок, а над пра- вым — «за ранение». Я хорошо заметил: он три раза ранен.
— Да. А может быть, он гимнастерку поношенную купил на барахолке или с убитого снял?
— Ну уж и с убитого! — засмеялся Глеб. — У тебя всегда с фокусом. А купить мог, конечно. Я сразу не подумал.
Остановились у центрального колышка. Глеб взял лопату. Работа пошла споро. Игорек стоял на коленях и руками отгребал землю дальше от ямы.
Вот что-то твёрдое почувствовалось под лопатой. Глеб отложил лопату, опустился на колени, вытащил чью-то челюсть с зубами. Кажется, баранью. Потом ещё какие-то кость, зубы.
Мальчики переглянулись недоуменно и почти разочарованно.
— Чепуха какая-то, — прошептал Глеб. — Сколько же было баранов?
Несколько минут работали молча, уже без прежнего увлечения. Часто попадались опять кости, потом черепок, другой, третий. Ребята невольно вспомнили рассказ старухи «уйти могут клады в землю, а то обернутся костями да черепушками». Поверить не поверили, а на ум пришло. Посмеялись и снова принялись за работу.
Но вот Игорек заметил, как тускло блеснуло что-то среди черных комьев. Мальчик быстро разгреб пальцами землю и, дрожа от волнения, схватил маленький белый кружочек.
— Видишь? — старательно потер о штанину и стал рассматривать. На грязной ладони лежал тоненький светлый кусочек серебра, покрытый мелкими выпуклыми завитками.
Игорь изучал находку с серьезным видом, даже лоб наморщил и носом засопел.
— Монета… не русская. — Повернул на другую сторону — там те же странные завитки.
— Буквы вроде арабские, — рассмотрев, заключил Глеб. — Чудеса! Я и не знал, что здесь арабы жили. Интересно.
— А главное, — оживленно заговорил Игорь, — показатель это важный. Значит, всё правда. И место верное.
— Дай мне посмотреть получше.
Глеб взял с Игоревой ладони монету. Оба мальчика склонились над находкой и вдруг почувствовали, как кто-то мягко обнял их за плечи, как, легонько раздвигая их головы, над Глебовой ладонью склоняется чья-то третья голова.
Что таить, оба перепугались не на шутку. Монету даже уронили на землю.
Перед ними стоял «тот», неизвестный велосипедист. Опять в зеленом комбинезоне, опять с лопатой у пояса, с сумкой через плечо. Тоже взволнованный и, видимо, чем-то очень довольный.
— Ну, дайте же мне посмотреть, ребята… Ведь это большая удача.
Потом только заметил, до чего напуганы мальчики. Ухмыляясь, покачал головой, отошел, сел на бугорок, на Глебов мешок, вынул из кармана кисет, стал крутить папиросу.
Ребята стояли шагах в пяти. Игорек побледнел, у Глеба глаза сузились и зубы сжались так, что скулы шире стали.
Незнакомец увидел, что злополучная монета лежит возле ямы. Встал, поднял, неторопливо уселся снова. Потом вынул из сумки щетку, стер с монеты последние следы земли. Из нагрудного кармана достал лупу в блестящей оправе. Заулыбался, рассматривая Игореву находку.
— Здорово! Честное слово, — и добавил: — Аббасиды! Понимаете, коллеги? Диргем самого халифа Гаруна-аль-Рашида. От так называемого рождества Христова — конец восьмого века, начало девятого. Удачно! Очень удачно! Согласны?
Мальчики молчали. Иронии незнакомца они не поняли. Обратили внимание на рождество Христово. Правда, оно не очень удивило их в устах того, кто ещё недавно закапывал странные дары богородице. Чем- то сказочным дохнуло от имени халифа. «Аббасиды» и «диргем» остались для ребят просто непонятной тарабарщиной. Между тем странный пришелец вынул из кармана кожаное портмоне и положил в него монету.
Мальчики постепенно смелели.
— Отдайте монету, гражданин Шурер, она не ваша. Мы нашли, — решительно сказал Игорь. Первый испуг прошел. Боевой петушиный задор закипал в душе кладоискателя.
— Кто? Как ты меня назвал? — На этот раз, видимо, поражен был незнакомец. — Как назвал? Повтори.
Мальчиков не удивило изумление незнакомца: он-то ведь не знал, что найдены его мешки и по надписям на них стала известна его фамилия.
— Как ты меня назвал? — спросил опять мужчина.
— Шурер, — твердо повторил Игорек.
— А почему ты меня так зовешь?
