Хочешь не хочешь, пришлось Глебу взять ведро и отправиться по воду.
Если от раскопа взять на юг и пройти шагов тридцать, выйдешь на тропинку. Тропинка неторопливо спускается вниз, выбирая, где положе и обходя крутые склоны, — по ней спокойно сойдешь с городища.
Но это не обязательно — это для взрослых. Почему не махнуть сразу по прямой на восток по крутизне через орешник, молодые стройные клены, дубки да рябинки? Почему не спуститься здесь по откосу, хватаясь руками за гибкие верхушки лесного молодняка и ныряя вниз, в зеленую чащу, как в пучину.
Здесь из щели между плитами темного камня течет светлый холодный ключ. Ребята уже осматривали его вместе с Дмитрием Павловичем и сообща пришли к убеждению, что ключ этот очень древний и, видимо, сюда ходила ежедневно за водой Заряна.
Место чудесное! Над студеной струей с двух сторон спускаются ольховые ветви. Возле самого источника громадный камень, под струей — другой. В нём углубление, выбитое когда-то очень давно. Ребята убеждены, что выбили его еще древние обитатели городища.
Шагах в двадцати от источника идет лесной проселок, за ним — река.
Глеб наполнил у ключа ведро. Обратно с водой сквозь чащобу уже не пролезешь — вышел на дорогу и вернулся назад, в обход городищенского склона, к ведущей наверх тропе. И тут слышится мальчику, что зовет его кто-то. Прислушивается. Опять отчаянный призывный крик: «Глеб!»
Игорь! Глеб узнает голос товарища. Он бежит с ведром навстречу зовущему голосу, расплескивая воду, огибает высокий мыс и видит Игорька и его странных преследователей. У Игоря в руках какая-то одежда.
— Это они, — тяжело дыша, кричит Игорек. — Глушители… — Мальчик спотыкается, падает, опять вскакивает на ноги, велосипедисты уже шагах в тридцати.
Глеб бросается наперерез:
— Беги! Я их задержу!
Где-то мальчик слыхал или вычитал эту фразу. Не то в кино, не то в одном из фронтовых рассказов. Так говорил герой, солдат, готовый, если нужно, пожертвовать собой, спасая в бою товарища.
И, гордый своим решением, Глеб через несколько секунд оказывается между Игорем и его врагами. Он вдруг выплескивает воду из ведра в лицо переднему велосипедисту. Тот от неожиданности теряет равновесие и падает. На него с налета наезжает второй.
Глеб бросает ведро и бежит вслед за достигшим кустистого склона Игорем. Тот карабкается из последних сил, спотыкается, цепляется за кусты, не выпуская, однако, из рук похищенной одежды.
Вот и Глеб на склоне, но преследователи совсем рядом. Мальчик швыряет полными горстями голубоватую мергелевую щебенку в лицо разъяренным мужчинам. Те продолжают громко отвратительно браниться и упрямо лезут вверх.
Ещё несколько секунд — и они доберутся до смелого мальчика. Дорого станет Глебу героическая защита товарища.
Спасла Глеба брань браконьеров — ее услыхали на раскопе. Сверху послышался гомон многих голосов, смех, удивленные возгласы. У края обрыва Дмитрий Павлович и почти все экскурсанты.
— Спасены, — облегченно вздыхает Глеб.
Миг — и возле него несколько шустрых ребят-ремесленников. Они с любопытством рассматривают опешивших преследователей.
— Никак первобытные? — удивился один.
— Дикие, — высказал предположение другой, — кольца бы им ещё в ноздри… — И добавил солидно, обращаясь к долговязому: — Вы бы хоть ветками прикрылись, там женщины наверху, срамник.
«Первобытные» первую минуту молчали, не зная, что им предпринять. Ввязываться в драку было бессмысленно.
Между тем мальчиков вокруг злосчастных глушителей собралось уже около десятка.
— Ребята, — рассказывал ремесленникам Глеб. — Они рыбу тут взрывчаткой губят… вот эти. Раза два в неделю приезжают, а то и чаще. Вон вчера тоже были! Столько уже напортили — страсть, ей-богу, большие тысячи!
— Валя, что же это будет?… — простонал полуодетый.
Ребята прыснули со смеху.
— Экспонатики… — определил один из ремесленников.
Другой подошел совсем близко к высокому, потянул носом и брезгливо отвернулся:
— Винищем, ребятки, разит от этого Вали, как из плохого трактира.
— И носы красные…
— Оставьте их, ребята, — проговорил, спускаясь вниз, Дмитрий Павлович. Видимо, он был и очень доволен и смешно ему было, хоть старался казаться серьезным.
Приход археолога вывел из оцепенения долговязого.
— Ваши ребята? — закричал он.
Дмитрий Павлович, всматриваясь, пожал плечами:
— Нет, я бездетный.
— Вы шуток не шутите, гражданин, — кипятился голый браконьер, — от меня не отвертитесь! Я знаю,
