– Куда приставили, там и работаю…
– А как же лекарство от старости и слабоумия? Плюхач посмотрел на него, как на безумца.
– Неужели ты веришь?
Машина остановилась у невзрачного трехэтажного дома сталинских времен с остатками былого великолепия в виде лепнины и портиков над окнами.
– Это же не религия, чтобы верить. – Самохин открыл дверцу. – Здесь, что ли?
– Здесь, – проворчал помощник и повел Сергея Николаевича в подъезд. – Тебе что, тоже хочется жить вечно?
– Мне – нет. Но есть люди, которые мечтают… На втором этаже Плюхач остановился и кивнул на железную дверь.
– Видел я этих людей… Нахапали, нажрались – изо рта валится… Все есть, а жизнь коротка. И перед смертью все равны…
Сергей Николаевич повернул ключ в замке.
– Ты когда-нибудь нищим подавал?
– Кому? – изумился помощник. – Нищим?
– Ну да…
– К чему это, не понял?..
– Я вот тоже никогда не подавал, – признался Самохин, открывая дверь. – А тут недавно ко мне нищенка подошла, и я ей бросил какую-то мелочь. И такое началось!
За порогом квартиры стоял и улыбался исчезнувший заштатный генерал Хлопец…
– Давно поджидаю, гости дорогие! – Он по-хозяйски принял чемодан, подал тапочки и распахнул двухстворчатую дверь в гостиную. – Прошу к завтраку!
Стол был накрыт, как в ресторане, с накрахмаленными салфетками, полным комплектом приборов и на три персоны, но, пожалуй, слишком тяжеловато для утренней трапезы: с мясной нарезкой, салатами, зеленью и большим блюдом горячего, дымящегося плова. На краю, выстроенные по ранжиру, стояли бутылки от минералки до виски и дорогого коньяка.
Однажды Самохин присутствовал на закрытом заседании Совбеза, где Липовой делал доклад. По его рекомендации правительству следовало все высвобожденные либо неиспользованные бюджетные средства направлять на увеличение пенсий и пособий для инвалидов и стариков, ибо это та единственная и опасная сила общества, которая способна при определенной организации смести любую власть, любой режим, не прибегая к использованию оружия. Только она этого пока не знает, силы своей не осознает и, не приведи бог, осознает. Против нее невозможно применять водометы, ОМОН с дубьем и слезоточивый газ; на нее нельзя натравливать журналистов, собак и скинхедов с пивными бутылками. По сравнению с голодным и обиженным пенсионером на улице, террорист с бомбой это просто локальное и безобидное недоразумение.
– Никто из нас не избежит старости, господа, – совсем уж пафосно заключил Липовой. – И прежде чем выскажутся мои оппоненты, прошу всех встать и почтить минутой молчания вечную молодость.
Говорят, этот морской философ и не такое выдавал, поэтому никто не встал и не почтил, как обычно похихикали и отметили остроумие. Адмиралу тогда возражали все, считая, что беззубые старики, инвалиды и прочая неработь съедят весь рост валового продукта, а чтобы повысить безопасность государства и не бороться с ними на улицах, нужно продолжать проверенную практику – противостоять их организации, разделяя на множество категорий и поддерживая неприязнь между ними.
Знал бы Липовой, на что уходят бюджетные денежки!
Хлопец словно мысли его угадал или в самом деле за годы работы в «Бурводстрое» кое-что перенял от ясновидящих особ, в основном женского пола.
– Не стесняйтесь, – чуть ли не в спину подталкивал. – За все платит один солидный и уютный московский банк. Прошу!
Самохин особенно и не стеснялся – когда еще удастся посидеть и выпить за одним столом с фаворитом да еще, можно сказать, с его неожиданно щедрой руки? Но Плюхач вдруг сробел, то ли от неожиданно нашедшегося генерала, то ли перед богатой снедью; привыкший перебиваться в командировках самым малым, он присел с краю и сложил руки на коленях.
– Угощайся, майор! – совсем уж вальяжно предложил Хлопец, наваливая ему салатов и плова на большую тарелку. – Рюмку не предлагаю, ты же за рулем… А плов я сам готовил, сегодня с раннего утра. Ждал!
Все до минуты рассчитал старый чекист: время посадки самолета, скорость в пути от аэропорта по ухабистой дороге и даже отвлечение на дорожные разговоры. И его благодушие, хлебосольность тоже были знакомыми – все, как в период неудачного сватовства дочери-шейхини!
Видимо, можно ожидать сюрприз…
И еще было заметно: генерал очень уж активно потчевал Плюхача, и когда тот съел добавку и выпил сок, вдруг попросил сделать услугу – сгонять джип в автосервис, чтоб проверили инжектор, мол, что-то с приемистостью двигателя не порядок, туповат на ходу японец и дергается.
Избавившись таким образом от свидетеля, Хлопец сел уже за стол плотно и налил щедро.
– Ну что, Сергей Николаевич, со свиданьицем? Все равно день приезда и день отъезда считается одним днем. Так что в командировках мы продляем жизнь.
Это можно было понимать как обозначение темы предстоящего серьезного разговора.
– За встречу, – поддержал Самохин, покосившись на входную дверь: казалось, сейчас неожиданно приедет шейхиня, с которой придется плыть на необитаемый остров…
Генерал пригубил рюмку и отодвинулся от стола.
– Не пойму… Что-то в вас изменилось, Сергей Николаевич. С тех пор, как я виделись в поледний- последний раз.
– Возможно… Время нас меняет.
– Ну, времени прошло совсем немного… У вас что-то произошло?
– Ничего особенного…
Он продолжал опыты ясновидения.
– Кажется, вижу… Вы встретили женщину? Ту, единственную? И не добились взаимности.
– Встретил и не добился. – искренне признался Самохин. – Но она действительно единственная и неповторимая.
– Кто же эта неприступная особа?
Сергей Николаевич вспомнил нищенку, кормящую младенца грудью, однако сказал походя:
– Так, пока что ничем не выдающаяся студентка юрфака. Но подает большие надежды.
– В области юриспруденции?
– Нет, в области целительства.
– А вы сейчас обманываете меня. – Фаворит допил рюмку и стал закусывать. – Неразделенная любовь делает людей печальными. У вас счастливые глаза – вот что изменилось.
– От вас ничего не скрыть, товарищ генерал, – польстил ему Самохин.
Тот лишь вытер салфеткой руки.
– Ну, и что вы обо всем этом думаете? Изображать непонимание не имело смысла.
– Пока ничего. Надо пожить, осмотреться… Я и жемчуга-то не видел.
– Еще посмотрите…
– Если камнерез Власов не успеет испортить. Он же продолжает пилить его?
– Сверлить… Но это не меняет сути. Правда, для отвода глаз изображает, что сверлит… Камнерез под полным моим контролем.
Не те слова он говорил. Согласно обязанностям квартирмейстера, Хлопец выполнил задачу и теперь должен бы пожелать удачи и отбыть в «Бурводст-рой», оставшийся без хозяйского глаза. А он будто и не собирался, и мало того, держался, как непосредственный начальник, хотя таковым не являлся.
Значит, Принцесса все-таки наделила его особыми полномочиями…
– Ну что, спасибо вам за хлопоты! – Тост Самохина был разведочным. – Мне вас будет не хватать… Но помощника вы подобрали вроде бы толкового! И прикрытие мне нравится. Только вот фамилию свою не могу запомнить…
