Расстались Кузьмич и Борис суше, чем встретились.
Стосковавшись по семье, Кузьмич решил рискнуть и устроился трактористом в тот совхоз, где работала жена, но после месяца работы почувствовал слежку и, от греха подальше, перешел на расположенную около железной дороги машинно-тракторную станцию. Сделал он это, как всегда, быстро и решительно, заметя следы. Через три дня Кузьмича неожиданно вызвал директор.
— Автомобилем править можешь? — спросил он.
— Могу, — ответил Кузьмич, сразу заметив, что директор пьян.
— Надо отвести срочно НКВД в совхоз… — Заплетающийся язык назвал совхоз, где жила семья Кузьмича.
— Много? — спросил Кузьмич, настороживаясь.
— Троих, — ответил тот икая. — Только помни, за это дело отвечаешь головой. Смотри, чтобы всё было в порядке!
Кузьмич вышел, как в тумане. — Что это — ловушка или глупость врага? — размышлял он. — Они едут, конечно, кого-то арестовывать, конечно, они не сказали директору кого. Наверно, это донос на моих или на меня самого, но почему он поручает это мне? Наверно, так пьян, что ничего не может сообразить, — решил Кузьмич.
Постепенно возбуждение стало переходить в дикую злобу. Кузьмич скрипнул зубами, заправляя в темноте трехтонку. Не дают жизни, сволочи… ну, постойте!
Заправив автомобиль, он зашел в общежитие, взял чемодан с вещами так, что этого никто не заметил, вынес и спрятал в автомобиле под брезентом, вернулся, достал из бумажника адрес Бориса, несколько раз внимательно прочитал его, запомнил и разорвал.
— Куда это ты собираешься? — спросил сосед по койке.
— Какое-то начальство велят отвести в совхоз, — буркнул Кузьмич и вышел.
— Скорее, скорее! — бросился к Кузьмичу директор.
На крыльце канцелярии уже стояли три фигуры в военной форме. Двое кряхтя и ругаясь, полезли в кузов, один сел с Кузьмичом в кабину.
— Куда ехать? — спросил Кузьмич, выезжая за ворота.
— А тебе разве не сказали?
Сидевший рядом чекист повернул к Кузьмичу длинное лицо с большим курносым носом.
— Говорили в совхоз, а в какой, не сказали. Я думаю, что в Первомайский. — Кузьмич нарочно назвал другой совхоз. Чекист посмотрел пристально на Кузьмича и заговорил злым, раздраженным голосом.
— Поедешь в совхоз имени Калинина и чтобы потом ни с кем не трепаться.
— Знаю, — ответил Кузьмич спокойно, — не первый раз. Я в Новосибирске работал одно время шофером у уполномоченного.
Ложь попала в цель — чекист поверил. Он еще раз подозрительно посмотрел на Кузьмича и спросил:
— А в этом совхозе ты уже бывал?
— Бывал, — кивнул Кузьмич.
— А что, там семейные рабочие живут в общежитии или отдельно?
— Там три дома, — ответил Кузьмич, — в одном правление, в другом холостые и две или три семьи, в третьем только семейные.
Чекист задумался.
— А знакомые у тебя там есть?
Сердце Кузьмича забилось.
— Я, когда зимой туда приезжал, ночевал у трактористов, — ответил он небрежно.
— А после зимы не был? — впился в него глазами чекист.
Автомобиль медленно, прыгая на ухабах, ехал по грязной дороге.
— Был месяца два назад, — Кузьмич уже чувствовал себя уверенно.
— А есть там новые трактористы?
Чувствовалось, что чекист хочет и боится расспрашивать дальше.
— Кажется, был кто-то новый, только, когда я приезжал, трактора работали в поле. А живут трактористы все в одном доме, — добавил он понимающим тоном.
— В каком?
— С холостыми вместе.
— Дом знаешь хорошо?
— Знаю.
— Подвезешь прямо к нему.
Кузьмичу теперь было ясно, что дело идет о его семье и о нем самом. — Пока донос дошел до центра, — соображал он, — пока сверились по картотеке… во-время я оттуда убрался!
Фары освещали однообразную черную ленту дороги, забрызганные грязью кусты по бокам и отсвечивали в лужах. Плохо, что один в кабинке и двое в кузове, — думал Кузьмич, — надо как-нибудь сразу всех… Что он будет действовать, Кузьмич даже не решал — это было неизбежно, как судьба; всё его существо автоматически, без колебаний, готовилось к борьбе. Что будет дальше, об этом Кузьмич будет думать потом, теперь хватит того, чтобы сообразить как разделаться с чекистами. Кузьмич знал, что в кузове лежит лом. Револьвера у него уже не было — пришлось спрятать в хорошем месте, слишком опасно было возить оружие с собой. Лом тоже штука хорошая. От сидевшего рядом чекиста пахло водкой, но пьян он не был. Те, в кузове, может напьются дорогой для храбрости? Нет, едут арестовывать, напьются потом, — соображал Кузьмич. Наконец, удачная мысль мелькнула в его голове, он крепче сжал руль и даже повеселел. Чекист посмотрел на часы.
— Долго еще ехать? — спросил он.
— Два часа.
— Нельзя скорее?
— Постараюсь.
Кузьмич дал газу и автомобиль рванулся в темноту, подскакивая на ухабах. Сидевшие в кузове заругались и стали стучать в окно. Кузьмич немного уменьшил ход. Впереди разверзлась выемка глубокого оврага, дорога пошла круто вниз. Из-под колес полетели брызги и куски грязи; на дне оврага было много больших, подернутых грязной пленкой луж. Теперь автомобиль полз по грязи, буксуя и переваливаясь с боку на бок, медленнее… медленнее и, наконец, застрял, попав правым колесом в глубокую выбоину, полную воды и липкой грязи. Кузьмич выругался и выскочил из кабинки. Небо было темное, мутное, тяжелым пологом навалившееся на землю. Кузьмич зажег фонарь «летучую мышь» и осмотрел колесо: автомобиль застрял ровно настолько, насколько он хотел.
— Ничего, товарищ начальник, не поделаешь, — сказал Кузьмич, возвращаясь к кабине, — надо поднять колесо и что-нибудь под него подложить. У меня в кузове есть хорошая вага, придется вам подсобить.
Чекист зажег электрический фонарь, вышел из кабины и сказал сидевшим в кузове товарищам: «Выходите помогать!». Те выругались и начали медленно спрыгивать в грязь. Кузьмич в самом деле достал тонкое двухметровое бревно из кузова и круглое полено, которое положил около колеса, разгреб лопатой грязь и ткнул под шину вагу.
— Теперь вы все беритесь за вагу, а я подложу полено, — командовал он.
Два чекиста взялись за вагу и сразу все наклонились; третий, тот, который сидел с Кузьмичом в кабине, остался стоять на шаг в сторону и закурил папиросу. — Вот сволочь! — подумал Кузьмич. — Ну, была не была…
Молниеносно выхватив из кузова железный лом, он крикнул бодрым голосом: «Раз, два — взяли!». Чекисты навалились еще, и правый борт автомашины начал медленно подниматься из грязи. Кузьмич взмахнул ломом и ударил со всей силы, стараясь попасть сразу по двум черепам. Раздался неприятный глухой звук от удара и хруст костей. В следующий момент Кузьмич поднял лом и бросился к третьему чекисту. Тот громко вскрикнул и отскочил в сторону. Только вторым ударом Кузьмичу удалось попасть третьему по боку и сбить его с ног. Сейчас этому еще раз по голове и опять к тем двоим — пронеслось в
