гостиной.
– Ты все знаешь? – по-прежнему оставаясь наготове, вопросом на вопрос ответил Ландскнехт.
Судя по всему, его самые тяжкие подозрения оказались верными.
– Ничего я не знаю, – усталым и неожиданно грустным голосом произнесла женщина и отвернулась к зашторенному окну.
– Врешь, – полушепотом проговорил Ландскнехт и, не размахиваясь, ударил ее.
Глория не успела даже вскрикнуть, упала на ковер. Ландскнехт, не дав ей опомниться, ударил второй раз. Ногой в лицо. Потом еще раз. Она потеряла сознание. Ландскнехт схватил с туалетного столика какой- то пузырек, откупорил и вылил резко пахнущую жидкость на голову красавицы. Та застонала, попыталась подняться, но Ландскнехт вернул ее в лежачее положение легким тычком ноги. Теперь ее красивое породистое лицо было почти вровень с его тяжелыми армейскими берцами.
– Ты выполняла задание Семеркина? – задал первый вопрос Игорь.
Глава 6
– Короли всегда самые слабые фигуры. И в шахматах, и в жизни, – довольно абстрактно начал беседу Родыгин.
– Я не шахматист, я боксер, – произнес Васнецов.
– Поэтому тебе и отводилась ударная роль.
Видать, в детстве Родыгин тоже древними мифами увлекался. Таким образом, Васнецов оказался большим тяжелым камнем, который Родыгин успешно швырнул в гущу наступающего воинства. Да и все они по большому счету оказались камешками. И Семеркин, и Ландскнехт... И даже Дашенька.
– Кто такой этот Семеркин? Который все время был при Лузгинском? – задал следующий вопрос Васнецов.
– Семеркин – мой человек. Я завербовал его еще в конце восьмидесятых. Он тогда мелкой контрабандой промышлял, но, как говорится, подавал большие надежды... Я весьма успешно внедрял его к различным господам... Лузгинский у него третий по счету.
– И цель акции была...
– Одна-единственная – уничтожение Лузгинского.
– Я догадался об этом, – кивнул Васнецов. – К сожалению, слишком поздно.
– Ну почему же к сожалению? Клянусь, при любом исходе дела я нашел бы способ вывести тебя из-под удара. У меня было заранее разработано несколько вариантов.
Васнецов ничего не ответил. Не «спасибо» же говорить. Некоторое время оба сидели молча. Прервал затянувшуюся паузу Васнецов.
– Почему все-таки... такой изощренный план? – задал, пожалуй, главный интересующий его вопрос Василий.
– Лузгинский слишком крупная фигура. И он очень мешал Алексею Петровичу. Убрать его с помощью снайпера или автоматчиков – вещь рискованная. Официальное следствие вряд ли установит заказчиков, но всем и так будет ясно, откуда подул ветер. Нам это не нужно... Теперь же все будут знать, что убийца – Ландскнехт. Нас это устраивает. А тебя, Васнецов, нет?
Василий не верил, что машину взорвал Игорь. Ее взорвал тот, кто предупредил о прослушке и подложил под сиденье записку. Семеркин. Человек Родыгина... Не дождавшись ответа, шеф службы безопасности продолжал:
– Важен результат. Теперь Алексей Петрович может беспрепятственно двигаться вперед, делать свой бизнес... Это была война, Васнецов. И она сегодня закончилась. Ты победил в ней и вернулся целым и невредимым. Нет Лузгинского. В ближайшее время исчезнет и Ландскнехт. Мы настолько гуманны, что дадим ему возможность скрыться.
«Вот! Теперь цепочка замкнулась! – сообразил Васнецов, но вслух ничего не произнес. – Убийцей будет признан Игорь. Родыгин надеется, что Ландскнехт даст деру из России. Его тут же объявят в розыск и, разумеется, не найдут, а дело об убийстве со временем спишут в архив». А ведь на месте Ландскнехта вполне мог оказаться и он, Васнецов.
– Кто освободил нас из подземелья? – задал следующий, мучивший его вопрос Васнецов.
– Судя по всему, Глория, проститутка. Причем по собственной инициативе... Но мы как раз собирались использовать ее именно для этих целей. Подстраховать тебя в замке. Семеркин почти завербовал ее, но накануне случилось недоразумение, и он не успел проинструктировать ее. Тем не менее мы в ней не ошиблись. Она помогла тебе без дополнительных просьб и денег.
«Глория... Проститутка. Неужели она? – мысленно спросил самого себя Васнецов. – Похоже на то. Больше некому. Да и Родыгину нет смысла темнить».
– Как видишь, я никогда не ошибаюсь в людях, – торжествующе подытожил шеф службы безопасности.
– Ты очень умный человек, Родыгин.
– Уж договаривай, Васнецов: «И очень большая сволочь!» – закончил за Василия фразу Родыгин. – Я ведь сейчас все тебе без утайки рассказал, а мог бы послать куда подальше. Но ты военный человек, офицер. Ты сможешь понять меня. Ну вот признайся, ведь сколько раз и в Афганистане, и в Чечне тебя и твоих ребят подставляли зазря бездарные штабисты и генералы. Ты потом шел бить им морду?! Качал права, рвал тельняшку на груди?! Нет, все сносил молча. А со мною сейчас разговариваешь тоном генерального прокурора. Я в отличие от твоих генералов спланировал операцию до мелочей. Жертвы минимальны, и те не по моей вине.
– Четверо погибших – этого мало? – спросил Васнецов.
Да, погибших было четверо. Охранник Дима, майор Зотов, застреленный своими же боевик по кличке Юрец и господин Лузгинский.
– Это Ландскнехт, – с искренним сожалением проговорил Родыгин. – Мы не могли играть с ним в открытую. Он слишком истово служил Лузгинскому.
– И использовали его так же, как и меня, втемную.
Да, это была правда. Они оба, и Игорь, и Василий, оказались в одинаковом положении. Каждый по- своему выполнял службу перед собственным хозяином. И хоть и двигали ими совершенно разные мотивы, но выполняли они эту свою службу без интриг и измены.
– Вы отдали Дашу в руки этого зверя...
– Он бы не тронул ее, – твердо и уверенно произнес Родыгин. – Ландскнехт не маньяк. К слову сказать, я ручался за это головой перед Алексеем Петровичем.
– Но он-то как на это решился?! – воскликнул Васнецов.
– Месяца полтора назад Алексей Петрович Самойлов поставил передо мною задачу, – чуть понизив голос, заговорил Родыгин. – Боевую задачу. Любым способом уничтожить Лузгинского. Тот, к слову сказать, аналогичную задачу не раз перед своей службой ставил, но у Ландскнехта извилин не хватило... Ну тесно им на земле нашей грешной стало, что делать прикажешь?! Ну, я две недели соображал-прикидывал. И ничего иного не придумал. Когда выложил план акции Самойлову, он поначалу за голову схватился, готов был броситься на меня. Но потом остыл, подумал на трезвую голову... И согласился. Вопрос-то стоял как – или Лузгинский Самойлова, или наоборот. Я как раз на тебя вышел. Офицер ВДВ, орденоносец и сорвиголова, нуждается в деньгах. Тебе кто порекомендовал ко мне на службу поступить? Твой сослуживец бывший, Ильин, кажется. Так вот, повстречался ты с ним случайно, возле вещевого рынка опять же с моей подачи. Вот так, майор.
– Лузгинского должен был убить я? – перестав удивляться, спросил Васнецов.
– Какая теперь разница! – отмахнулся Родыгин. – Все сложилось самым замечательным образом! Ты теперь получаешь деньги, должность в моей службе и, если все пойдет хорошо, месяца через три-четыре станешь моим первым замом... Кстати говоря, я два часа назад звонил в больницу. Операция прошла успешно, Марта уже отошла от наркоза, сейчас лежит в отдельной палате. Прием посетителей уже закончен, но для тебя могут сделать исключение.
Васнецов бросил взгляд на часы. Семь часов пятьдесят одна минута. Время посетителей и в самом деле закончилось... Пятьдесят одна! Плюс Д! Не случайно, ох не случайно он запомнил эту комбинацию.
– Я могу видеть господина Самойлова? – проговорил Васнецов подчеркнуто спокойно.
Родыгин по-своему понял его изменившийся тон. Немного подумав, кивнул.
