невозможным, но это нужно было сделать. Аманда не могла позволить чувствам к Джареду оказывать такое сильное влияние на ее жизнь. Стоит ей переехать в снятую им квартиру, и постоянное ожидание неминуемого разрыва сведет ее с ума. Если бы Джаред не сделал этого оскорбительного предложения, их связь могла продолжаться, потому что у Аманды оставалась бы ее призрачная надежда. Но он хотел контролировать и время, и степень их близости. Это она переварить не могла.
«На самом деле, – подумала Аманда, откидываясь на подголовник, – я не могу смириться ни с одной из опций. Мне противна идея стать содержанкой, но мысль о легкой, ни к чему не обязывающей интрижке немногим лучше. Я хочу и всегда хотела от него большего – обязательств, семьи, детей».
– Не волнуйтесь, – улыбнулась сопровождавшая Аманду медсестра из нового дома престарелых, неверно истолковав ее бесконечное ерзанье в кресле. – Все будет хорошо.
– Я не очень хорошо переношу полеты, – поторопилась объяснить Аманда. – Взлет и посадка даются хуже всего.
В реальности из-за мыслей о Джареде она едва заметила, что самолет взлетел. Как источник стресса он давал самолетам сто очков вперед.
После его ухода Аманда просидела на кровати всю ночь, пока небо за окном не просветлело. Она ехала в аэропорт на его машине, чувствуя его запах на всем, к чему прикасалась. Чем больше Аманда думала об истинном смысле его предложения, тем сильнее боль стискивала душу. Быть любовницей? Она не могла представить себе более печальной судьбы, чем иметь право на десятую часть мужчины, которым она хотела обладать полностью, без остатка.
Аманда любила Джареда. Уже много лет. А он предлагал ей так мало – стать для него грелкой на случай холодных ночей. Однако это свидетельство его бесчувственности и расчетливости не убило ее любовь. Напротив, Аманда сострадала ему. Как же сильно должна была бить жизнь, чтобы выбить из человека веру в отношения, основанные на любви? Она надеялась, что однажды Джареду встретится кто- то, кто снова научит его верить людям. Жаль только, это будет не она.
– Ваш дедушка быстро освоится в нашем пансионате, – сказала сиделка. – У нас большой опыт ухода за такими пациентами.
Аманда кивнула, смаргивая слезы, чувство вины накатило, как темные облака перед штормом. Что она за человек, если в такой момент думает о Джареде, а не о дедушке!
К моменту их приезда в дом престарелых Колин был полностью одет и готов к переезду. Аманда звонила ему каждый вечер в течение нескольких дней, рассказывая о предстоящем путешествии точно так, как ее проинструктировали в новом пансионате. Она представила сиделку подругой, которая составит им компанию в поездке. Дедушка улыбнулся.
Джаред взглянул на часы. Опять. Должно быть, Аманда сейчас в доме престарелых – как и сорок секунд назад, когда он смотрел на часы, размышляя, где она сейчас и что делает. За время разлуки беспрестанные взгляды на часы превратились в подобие нервного тика. Джаред замечал за собой признаки одержимости.
Что же, черт возьми, хотела от него эта женщина?
Он даже не предложил сопровождать Аманду в поездке – не хотел встречаться со стариком. Вдруг Колин узнает в нем того самого парня, который так не годился для его внучки. Конечно, сейчас у Джареда было все, чего ему не хватало тогда. Статус. Репутация. Уважение. Деньги. Но все это не давало ему уверенности, что старик все-таки сочтет его достойным Аманды. Джаред много думал о том, что в нем так отталкивает людей. Недаром же даже мать отказалась от него. Кое-что прояснила для него Линда Диксон, когда поняла, что он не уступит домогательствам.
– Ты жеребец, Джаред. Это все, что ты можешь предложить женщине. Из тебя никогда не выйдет ничего путного. Торопись использовать то, что дала тебе природа, пока не превратился в развалину, как твой отец.
Как отец. Всю жизнь Джаред боролся за то, чтобы не стать таким, как отец. Всю жизнь доказывал, что он трудолюбив, надежен, честен. Но все же кое-что общее оставалось: страх перед обязательствами, неспособность отвечать за семью. Отец Джареда не интересовался ни женой, ни сыном. Он был эгоистом – брал, что хотел, не думая о последствиях. К концу жизни все, что он хотел, свелось к содержимому бутылки.
Унаследовал ли Джаред его эгоизм? И не стала ли для него Аманда эквивалентом того, чем был для отца алкоголь? Страсть, с которой он желал ее, казалась не совсем нормальной даже ему самому. Но это была всего лишь похоть. Жизнь не научила Джареда любить или принимать любовь другого человека.
Руки чесались позвонить Аманде и спросить, как у нее дела. Услышать ее голос, по маленьким нюансам понять, что она чувствует, что пытается от него скрыть.
Почему, ну почему Аманда не согласилась на его предложение? Неужели она больше не хочет его? Не может быть, если вспомнить, как Аманда набросилась на него вчера. Этот голод будет утолен еще нескоро. Почему же его идея, давшая бы им возможность брать от отношений все самое приятное без проблем и осложнений, так ее разозлила?
Впрочем, избегать осложнений, похоже, уже поздно. Джаред так беспокоился о ней, что не мог ни работать, ни есть, ни спать. Ему страстно хотелось поговорить с Амандой, помочь ей, быть с ней рядом…
«Идиот!» – Пораженный внезапным озарением, Джаред хлопнул ладонями по стеклянной столешнице. Аманда права: его предложение прозвучало оскорбительно. По сути, он предложил ей то же самое, что в свое время предлагала ему Линда, только без угрозы превратить ее жизнь в ад в случае отказа. Джаред обращался с Амандой как с игрушкой. Видит Бог, он этого не хотел, но его предложение базировалось на чистом эгоизме. Он рассчитывал получить ее на своих условиях – безопасных и бесчувственных. Он вспомнил огонь в ее глазах, дыхание сбилось. Она имела право обидеться, но ее обида была сильнее, чем предполагали обстоятельства. Неужели Аманда хотела от него чего-то большего?
Нет, они же договорились – несколько недель постельных радостей, и все. Разве не Аманда покидала его постель каждую ночь, не желая оставаться с ним до утра? Разве это не означало, что Джаред для нее – всего лишь любовник?
Наверное, им стоило поговорить об их отношениях еще раз. Если бы только Джаред мог принудить себя к откровенности… Но жар ее тела превращал его мозг в подгоревшую кашу каждый раз, когда они оказывались на расстоянии вытянутой руки. Чтобы решиться открыть карты, ему нужно остыть и все обдумать. Ему нужно на время забыть о сексе. Решено: он больше не прикоснется к Аманде, пока не поймет, что делать дальше.
Отношения. Джаред прошептал это слово, покатал его на языке. В груди разлилось щекотное тепло. Как он мог так размякнуть? Ему нравилось быть с ней, но Джаред сомневался, что сумеет удержать Аманду, сделать ее счастливой вне постели. Он не мог понять, связывает ли их еще что-либо, кроме взаимного физического влечения. Ему оставалось только спросить Аманду, что хочет она, на что она согласна. Джаред вспомнил ее рецепт счастливого брака: дружба, поддержка, любовь. Он должен постараться. Неизвестно, как у него получится с любовью и неизбежными взаимными обязательствами, но выполнить два условия из трех – уже неплохо, не правда ли?
Полет дедушка перенес хорошо. Он был счастлив, что едет куда-то с Амандой, а она всю дорогу рассказывала ему о чудесном новом месте, где он будет жить.
Персонал пансионата принял их радушно. У Аманды перехватило дыхание, когда она увидела комнату – стильную, уютную, с потрясающим видом на сад. Здесь можно было смотреть телевизор и разговаривать по телефону с родными в любое удобное пациентам время. Имелась даже небольшая комнатка, где Аманда могла переночевать, если в этом возникнет необходимость.
Но за чаем с кексами, который им принесли, как только Аманда распаковала его вещи, старик внезапно запаниковал. Сначала она старалась успокоить дедушку сама, но все, что она говорила, только усиливало его тревогу и подозрительность. Глаза потеряли осмысленное выражение, он начал кричать. Аманде пришлось звать на помощь докторов и сиделок, которые вкололи деду успокоительное и уложили его на кровать.
Аманду трясло от бессильной ненависти к разрушительной болезни. Она так хотела видеть деда
