спокойной и мирной жизни, попеременно краснел и бледнел по мере того, как картина грядущего вторжения вырисовывалась все ярче. Его, впрочем, нельзя было в этом винить, Церкви он был верен всей душой, пусть даже решимости ему не хватало. Зато рвение молодых и на совесть обученных паладинов командира Драгона радовало безмерно.
Бестии забирали правее острога, нацеливаясь на участок Стены лишь чуть западнее Форнберга, а значит, и самого Солтара. Идиоты! Впрочем, умом степные твари никогда не блистали, брали количеством и яростью. На стороне защитников будет двухтысячный острожный гарнизон, который под командованием Алима как раз выдвигался на указанные позиции, и еще два таких же городских гарнизона, да силы стоящего в городе походного полка, да несколько тысяч ополченцев с луками. Из других острогов пехота подойти не успевала, поэтому выслали конные сотни.
И разумеется, на стороне защитников Империи крепость каменных стен, мощь Бога-Солнца и нечестивое, но действенное искусство чародеев.
На гребне Стены могли свободно разъехаться две повозки, а пехота шла по пятеро в ряд, чтобы без перестроений проходить ворота, устроенные в башнях. Когда громада Форнберга загородила собой полнеба, а на вознесшийся Светоч, над которым поднялось солнце, уже нельзя было смотреть в упор, Алим увидел наконец еще одну змею панцирной пехоты, шедшую из города. Наскоро пересчитал отряд и нахмурился, повернулся к сотникам и скомандовал перестроение.
Ваны ряд за рядом останавливались и вставали к бойницам, так что вскоре весь гарнизон растянулся вдоль стены, готовясь к обороне. Идущие навстречу солдаты делали то же самое, и Драгон убедился, что их куда меньше ожидаемого. Впрочем, загадка должна была скоро разрешиться, прибывший из города командир уже шел Алиму навстречу.
Оба одновременно хлопнули себя по левому плечу, призывая благодать Бога-Солнца, опустили и соединили ладони. Глухо лязгнуло железо латных рукавиц.
— Хольт, командующий западным гарнизоном Солтара. Со мной тысяча моих солдат, половина походного полка и три тысячи ополченцев.
— Алим, командующий первым сторожевым острогом. Давайте без чинов, Хольт. Почему вас так мало?
— Разведчики донесли о подходе еще одного отряда бестий. Тоже несколько тысяч, но другого рода — шерстяные, а не чешуйчатые. Подходят к востоку от Форнберга, между первым и вторым острогом, но будут атаковать не раньше полуночи, так что большая часть сил ушла туда. Мы же здесь в тени Форнберга и под защитой Светоча. Будь врагов хоть пять, хоть десять тысяч — мощь Бога-Солнца испепелит их. А мы лишь удержим первый их натиск. С нами двадцать братьев-щитоносцев и отряд боевых магов.
Алим задумался на мгновение, затем слегка улыбнулся:
— Ну что ж, наша вера в Бога-Солнце окупится сторицей, брат мой Хольт. До вечера, когда ожидается подход врагов, еще есть немного времени, и нам пока, думаю, стоит заняться наиболее рациональной расстановкой войск и наших особых частей. Да и разведчики нас загодя известят о действиях неприятеля.
Остаток дня, наполненный самым злым и густым зноем, прошел в таком же вязком и угнетающем тревожном ожидании. Воины на каменных стенах укрывались в тени дощатых навесов, а ополчению с луками, стоящему на этих помостах, оставалось только терпеть. Командиры же по нескольку раз проверяли и вымеряли всю линию обороны, распределяя воинов Церкви и Гильдии. Простых воинов больше, но большая по количеству рать сильнее только на взгляд того, кто никогда не видел сражающегося паладина или боевого чародея. Жаль, не было отцов-инквизиторов, не говоря уж о священных Солнечных птицах, но зато тут и там возвышались братья-щитоносцы. Алим видел их в бою только один раз, но крепко сомневался, что столь внушительная демонстрация мощи Святой Церкви когда-нибудь изгладится из его памяти.
Щитоносцами становились только высокие, широкоплечие бойцы, настоящие великаны по обычным представлениям — мерку роста этих парней даже приняли за общеимперскую сажень. И все равно при взгляде на них, пусть и здоровенных, но закованных в полную стальную броню и вооруженных отполированными до блеска щитами в обычный человеческий рост, казалось, что им и двух шагов не сделать. На деле же многие, кому так казалось, даже не успели понять свою ошибку.
До самого вечера по степи, прихотливо несшей травяные волны, двигались только громадные горные тени, убегая от путешествующего Бога-Солнца. А когда Светоч начал разгораться ярче, предчувствуя близкие сумерки, маги на Стене насторожились.
Еще немного, и уже все воины поднялись с нагретых за день камней, стараясь выглянуть за парапет поверх плеч и голов товарищей. Медленно-медленно горизонт взбухал во множестве мест, словно натужно исторгая из себя громадных тварей. Самые зоркие уже различили на спинах зверей помосты, на которых бестии так и кишели.
Неторопливо шествующих громадин было всего два десятка, и на каждой умещалось не больше полусотни ящеров, но маги-странники, стоявшие на Стене, уже передали командирам весть, что основные силы идут россыпью, держась позади огромных зверей.
Алим только усмехнулся, глядя на типично дикарские, не раз описанные в книгах приготовления врага к бою: конечно, что еще им может прийти в голову, кроме как попытаться забраться на Стену со спин своих животных. Наличие катапульт в сторожевых башнях должно стать для бестий должным уроком, да и паладины с магами зевать не собирались. В общем, все было понятно и до скукоты легко… даже притом, что сам командир сражался с бестиями впервые. Уж слишком давно о них ничего не было слышно.
До тех пор, пока не стало понятно, что расстояние длиной около полу-лиги оставлено между далеко разошедшимися в стороны атакующими десятками ездовых зверей не ради простой блажи. Там начало что- то происходить, пока еще непонятное — словно великан, способный помериться ростом с вершинами самого Форнберга, наклонился и дунул на песок. Сначала легонько, словно примериваясь, не запорошит ли поднявшаяся пыль ему глаза, а потом решил: «А, будь что будет» — и показал полную силу.
Песку, конечно, положено смирно лежать под цепкими корнями ковыля, но опытные чародеи, а у бестий такие нашлись, способны привить ему страсть к путешествиям.
Непроглядная стена пыли сначала воздвиглась выше крепостных башен, заполняя воздух негромким, но всепроникающим шорохом, а затем, словно опомнившись, взревела и исторгла из своего нутра сразу три бешеных смерча, протянувшихся чуть не до облаков.
Песок, словно стая опытных гончих, бросился на Стену, метя клыками в защитников, и встал, тщетно пытаясь перегрызть вставшую поперек пасти прочную палку. По крайней мере, маги старались сделать свои печати как можно прочнее.
Алим, бросив взгляд на взопревших от усердия чаровников, среди которых был и пришедший в себя магистр Тайгар, решил не отрывать их от общего дела. Несмотря на безумный рев, буря не могла прорвать заслон, а потому стоило заняться подходившими силами противника. Потом, после боя, будет нелишним спросить у своих магов, как же это они проморгали стольких вражеских колдунов, но это будет отдельный разговор.
Пока же командир острога кивнул Хольту и двинулся к своему участку Стены. Оставалось надеяться, что пришедший из города командир окажется достаточно умелым, чтобы справиться в одиночку. Впрочем, иначе и быть не могло, ведь в благословенной Империи полководцами становились только люди достойные, умелые и обладающие верой и верностью.
Какой-то маг-странник, перегнувшийся через край стены, внезапно выпрямился, резко качнулся, уходя от пары нежданных стрел снизу, и крикнул:
— Они там, внизу, бей их!
Словно в ответ, из травы под Стеной хлестнула свистящая смерть. Низкий ковыль никому и в голову не приходило выжигать, ибо он все равно не давал никакого укрытия. Но степные разведчики бестий, подкрадывающиеся к антилопе на расстояние удара когтями, держались иного мнения.
Потери были не столько ощутимы, сколько обидны — твари умудрились подобраться незамеченными на расстояние выстрела, а сейчас почти безнаказанно уходили. В паре мест трава полыхнула огненными кругами, обрисовывая корчащиеся силуэты; паладины, куда дотянулись, низвели Яростный Свет, но большая часть врагов успела отойти, а стрелы, которыми ополчение наполнило воздух, бесцельно втыкались в землю.
