лишь один способ избавиться от тоски – я крепче прижалась к Илье, отвечая на его ласки, смеялась и говорила невпопад, надеясь, он этого не заметит.
Когда он уснул, я поднялась, накинула халат и пошла на кухню. Встала у окна и смотрела на спящий город, город, который ненавидела, в котором не нашла ничего, кроме боли. Я стояла так довольно долго, пока не почувствовала, что я не одна. Оглянулась и увидела Илью. Он привалился к стене, наблюдая за мной.
– Мучаешься угрызениями совести? – спросил тихо.
– Что еще за глупость? – усмехнулась я.
– Ты закрывала глаза, когда я тебя любил. Вот я и подумал: может, есть человек, которого ты хотела бы видеть на моем месте.
– Если и есть, то он моих угрызений не заслуживает. – Я села на подоконник и попросила, глядя в окно: – Расскажи о себе.
– Идиотское занятие.
– Хочешь, чтобы я о себе рассказала?
– Нет. Не хочу. Если я буду знать о тебе хоть что-то, появится искушение тебя найти, когда ты исчезнешь.
– Исчезну? – удивилась я.
Он подошел и сел рядом.
– А разве нет? Ты появилась ниоткуда и исчезнешь в никуда.
– А ты хочешь, чтобы я осталась?
– Не уверен, – покачал он головой.
Я провела пальцем по его обнаженному плечу, в свете фонаря был хорошо виден белый рубец.
– Откуда этот шрам?
– Одна девушка хотела разбить мне сердце, но только содрала кожу на спине, – улыбнулся он.
– Я бы тоже хотела разбить твое сердце.
– Лучше не надо. Ты куда способнее ее, у тебя может это получиться.
Я уже собралась сказать, что содранной кожей дело не ограничилось, но притормозила. У него на плече след от пулевого ранения, и он ничего не хочет рассказывать о себе. «Я тоже не хочу, – мысленно усмехнулась я. – Но у меня есть причина. У него она тоже есть? Интересно, какая?»
– Идем спать, – предложил он.
– Я не теряю надежды что-нибудь узнать о тебе, – засмеялась я.
– Зачем? Подумай, как здорово: ты ничего обо мне не знаешь, а я ничего не знаю о тебе. Мы можем придумать друг другу любую жизнь.
– Зачем ее придумывать?
Он тоже засмеялся.
– Сейчас ты услышишь, что я обычный клерк, которого мучает бессонница, потому что жена меня бросила, когда я меньше всего этого ожидал. А потом начнешь рассказывать о себе что-нибудь тоже очень банальное. И приключение обернется скукой. Моя жизнь и без того невыносимо скучна.
– Наверное, ты прав, – пожала я плечами, – но я хочу быть настоящей, а не придуманной.
– Все хотят, но это мало кому удается. – Он встал и направился к двери.
Когда утром я проснулась, Ильи в квартире не было. Только я собралась позвонить ему, как он позвонил сам:
– У меня встреча с Богдановым в двенадцать часов. Не хочешь присоединиться?
– Какой в этом прок, если мне придется сидеть за соседним столом?
– Думаю, на сей раз делать этого не придется.
Я хотела спросить «почему?», но вместо этого спросила:
– Где вы встречаетесь?
Он назвал адрес, и я пообещала, что буду в кафе в двенадцать. Не успела я проститься с Ильей, как телефон вновь зазвонил. Голос Володи звучал взволнованно:
– Где ты?
– Дома, – ответила я.
– В квартире этого типа?
– Разумеется, другого дома у меня нет.
– Он рядом с тобой?
– Нет. А в чем дело?
– Я сейчас подъеду. Буду ждать тебя в машине, выходи.
Первая мысль была о Светлане. Вчера она отправилась в милицию и хоть обещала обо мне помалкивать, но полагаться на ее слово смешно. Если в милиции мною заинтересуются, паспорт лучше всего выбросить. И сообщить им свое имя. Они пошлют запрос и… и с моей затеей понять, что здесь происходит, можно смело проститься. Потом на ум пришел Самойлов. После нашего разговора он был просто обязан проверить, тот ли я человек, за которого себя выдаю. И если отпустил меня, значит, видел в этом некую выгоду. Любопытно, какую? Кругом одни загадки.
Я посмотрела в окно, машина Володи стояла во дворе возле подъезда. Я поспешно спустилась вниз. Из машины он не вышел, пришлось устроиться рядом с ним. С утра стояла жара, и машина так раскалилась, что в ней нечем было дышать, открытые окна не спасали.
– Ну, в чем дело? – спросила я ворчливо.
– Я немного пошарил в базе данных, – начал Володя, он то ли был до крайности взволнован, то ли испуган. И то, и другое не сулило ничего хорошего. Я настроилась на испытание, одновременно радуясь, что дело сдвинулось с мертвой точки. По крайней мере, в тот момент я на это рассчитывала. – Я не знал номера квартиры, где ты живешь, и на всякий случай проверил всех жильцов. Двадцать вторая квартира принадлежала Запашной Лидии Андреевне. После смерти Лидии ее унаследовал сын.
– Павел?
– Павел Запашный к тому моменту уже погиб. Квартира принадлежит его младшему брату, Илье. – Я задумалась. Так вот что он скрывал. Но если скрывал, выходит, Илья… – Ты слышишь? – не выдержал Володя. – Он его брат. Как вы с ним познакомились?
– Встреча была на редкость романтичной, – хмыкнула я.
– И он предложил тебе жить в своей квартире. Соображаешь?
– Не очень, – честно ответила я.
– Он знает, кто ты. То есть он принял тебя за Ингу. – Володя смешался под моим взглядом.
– Его ждет горькое разочарование.
– Прекрати. Ты что, не понимаешь? Это опасно.
– С какой стати? – Я потерла нос и принялась разглядывать двор, переваривая эту новость. – Они были знакомы?
– Кто? – растерялся Володя.
– Инга и Илья. Они знали друг друга?
– Не уверен. Слушай, мне тогда было четырнадцать, и я…
– Я-то думала, что вы хорошо изучили своих врагов. Илья пошел по стопам своего братца? На бандита он не особенно похож, то есть вообще не похож. Хотя черт его знает, – нахмурилась я, вспомнив шрам на плече.
– Я даже не знал, что у Запашного есть брат, – покаянно вздохнул Володя. – Сегодня я кое с кем встретился. Кое с кем из тех, кто помнит старые времена. Они вроде бы слышали, что у Запашного был брат, но если он и состоял в группировке, то заметной роли не играл.
– Тогда чего мне бояться?
– Слушай, уноси отсюда ноги. Понятия не имею, что твой Илья задумал, но…
Совет, в общем-то, разумный, однако он не соответствовал моим намерениям.
– Чего ты завелся? – возмутилась я. – Допустим, он решил, что я Инга, хотя в этом у меня есть сомнения. Десять лет – большой срок. И если они были не знакомы, то как он мог узнать ее, то есть меня. Но даже если узнал… Инга к убийству его брата никакого отношения не имела. Так в чем суть претензий? Ну, встретились бывшие недруги через столько лет, и что?
