– Тебе нравится Гришка? – спросил он. Ну вот, пожалуйста. По-моему, именно это и называется метать бисер перед свиньями.
– Не знаю. Нет. Мне нравишься ты… – Тут я поняла, что зашла слишком далеко, и если сейчас сбегу… – Свет выключи, – попросила я застенчиво, Димка с готовностью поднялся. – А свечи есть? – надоедала я, желая хоть ненадолго занять его делом. Свечи появились и зажглись, свет потух, за это время я успела извлечь таблетку и бросить ее в шампанское. Если я не могу отравить этого гада, так хоть сама отравлюсь, ничего не буду помнить, а значит, и стыдно не будет. Таблетка растворилась мгновенно, и это было единственным светлым пятном за вечер.
– Теперь хорошо? – спросил Димка, бухаясь рядом. Я кивнула и решила его немного разжалобить, напустила в глаза тумана и тоненьким голосом произнесла:
– Обещай, что не будешь сердиться, если я что-то сделаю не так.
– Ага, – кивнул он, мало что соображая, и я, поняв, что хуже, чем есть, все равно уже не будет, заявила:
– У меня никого не было.
Вот тогда Димка наконец сообразил, что я так долго пыталась донести до его сознания.
– Ты… – начал он и запнулся. Потом посмотрел на меня, перевел взгляд на бокал и залпом выпил все шампанское с пресловутой таблеткой. Я малость приободрилась, но радоваться не спешила, знать не зная, что будет дальше.
Дальше было очень забавно. Димка твердо решил осчастливить меня и начал с добрых слов. Я в долгу не осталась. Мы устроились на диване, радуя друг друга взаимными ласками. Димка никуда не спешил, а про меня и говорить нечего. Подозреваю, он тоже волновался и даже слегка трусил, руки его дрожали, когда он стягивал с меня нижнее белье. Признаться, я немного увлеклась, оттого все последующее явилось для меня полной неожиданностью. В тот самый миг, когда я, устроившись с удобствами, прикидывала, что наплести ему в случае, если он сообразит, что его водили за нос, Димка вдруг мутно взглянул на меня и вскоре устроил свою головушку на подушке, а потом и захрапел. Я с трудом выбралась из-под него, оделась и заметалась по его бестолковой квартире, пытаясь сообразить, что делать дальше: просто сбежать или сбежать, оставив любовную записку.
Пока я этим занималась, зазвонил мобильный.
– Ну что, спит ясный сокол? – спросила Лерка.
– Я чуть с ума не сошла, – пожаловалась я. – Он терпеть не может шампанское.
– Правильно, оно в мозги ударяет, а иметь такую красоту лучше на трезвую голову.
– Я тебя из дома выгоню, – разозлилась я.
– Ладно, чего ты. Открой мне дверь.
– Какую? – не поняла я.
– Димкину. Я как раз возле нее стою.
Я бросилась в прихожую и, распахнув дверь, действительно обнаружила за ней Лерку. Самые черные подозрения зародились в моей душе.
– Ты зачем здесь? – зашипела я.
– Не тарахти, – отмахнулась Лерка и прошла в гостиную. Я последовала за ней. Она наклонилась к Димке и довольно кивнула. – Спит как убитый. Это хорошо. Надо перетащить его в спальню.
– Зачем?
– Все должно выглядеть натурально. А здесь что? Мужик лежит в штанах. По-твоему, это нормально? Опять же в гостиной можно начать, но к утру вы просто обязаны вспомнить о спальне. Зная этого черта, могу сказать, вряд ли бы в квартире осталось место, где бы он тебя… Не выгоняй меня из дома, – вздохнула Лерка, видя, как перекашивается моя физиономия. – Бери его за ноги, и поволокли.
Дело это оказалось нелегким. Мы втащили его в спальню, Лерка разобрала постель, и мы поэтапно загрузили Димку.
– Отлично, теперь сами немного поваляемся. – Лерка забралась на постель с ногами и начала кувыркаться. – Отлично. Неси сюда шампанское и два бокала. – Заодно я прихватила свечи, сообразив, чего добивается Лерка. – Вещички раскидай, так… в холодильнике еще три бутылки шампанского, вылей их в сортир.
– Зачем?
– Ну должен же он найти объяснение, почему практически ничего не помнит. Четыре раза по ноль восемь – это серьезно.
Пустые бутылки выстроились в ряд, и Лерка удовлетворенно кивнула. Потом подошла ко мне и, ни слова не говоря, приподняв мне подол, начала стаскивать белье.
– Ты что, с ума сошла? – перепугалась я.
– Оставим мужику на память. Тебе что, жалко?
Жалко мне не было. Лерка сунула трофей под диванную подушку в гостиной, огляделась и осталась довольна.
– Теперь порядок. Потопали.
– Слушай, а он проснется? – забеспокоилась я.
– А то. Часов до девяти продрыхнет и встанет как огурец.
Мы покинули дом, в квартале от него стояла моя машина с Сашуней за рулем.
– Сашок отвезет тебя в деревню, – сообщила Лерка.
