абзаце).
– Литературный памятник, – недовольно буркнула я, когда Анна перелистнула последнюю страницу. – Откуда в людях столько злости?
– Время такое было. Борьба мировоззрений. А книжка интересная, – вдруг заметила она.
– С точки зрения характеристики эпохи, – пожала я плечами. – Подожди, – сообразила я. – Пятый евангелист? Чудотворная икона?
– Конечно. Что значит пятый евангелист, если их четыре? Лука, Матфей, Иоанн и Марк. Так?
– Так, – кивнула я. – Но здесь черным по белому: «пятый евангелист».
– Жаль, что дядя, сильно увлекшись критикой, не остановился на этом подробнее.
– Значит, речь идет об апокрифах, то есть о каком-то одном из них.
– Нет, – покачала головой Анна. – Это же икона, которую изъяли из церковного иконостаса. Насколько я знаю, пишутся они с соблюдением определенных правил, и совершенно невозможно создание иконы, идущей вразрез с церковным учением. А церковь учит: Евангелий четыре, и евангелистов, соответственно, тоже.
– Тогда вопрос прежний: почему «пятый евангелист»?
– Давай посмотрим, нет ли еще чего-нибудь об этой иконе.
Когда мы обратились с этим вопросом к библиотекарю, она взглянула так, точно мы спросили ужасную глупость. Вскоре ее реакция стала понятна.
– Есть, конечно, – ответила она. – Вот, взгляните. – И протянула нам «Справочник краеведа», изданный в прошлом году.
Полистав его, мы обнаружили следующее: «Пятый евангелист» – икона из Вознесенской церкви села Новодворское, находится в областном историческом музее. Копия иконы неизвестного мастера, предположительно четырнадцатого века».
– Он что, хочет, чтобы мы ее свистнули из музея? – нахмурилась Анна.
– Что свистнули? – не поняла я.
– Икону, что ж еще?
– Он писал о Пятом Евангелии, а не о пятом евангелисте.
– Какая разница? Если есть евангелист, должно быть Евангелие. Соображаешь?
– Не очень, – отмахнулась я.
– Как думаешь, музей сегодня работает?
– Почему бы и нет.
– Может, взглянем на икону? Вдруг мысли какие появятся.
– Давай взглянем, – согласилась я.
– Пойду узнаю, есть ли какие-то из этих книг на абонементе.
Анна вновь направилась к стойке, а я еще раз пролистала брошюру и обратила внимание на контрольный листок. Если верить записям, книга была востребована лишь четырежды: в 1947 году, в 1960 году и дважды в этом. Перед нами ее брал некто с читательским билетом за номером 1785. Я придвинула к себе книгу из стопки, лежащую сверху, и проверила контрольный листок. Последний, кто ее брал, имел тот же номер читательского билета: 1785. Я проверила все книги из стопки, вне всякого сомнения, кто-то интересовался тем же, что и мы, то есть задавался теми же вопросами. Могло это быть случайностью? Возможно, еще совсем недавно я именно так бы и решила. Но не теперь. Теперь во всем я видела если не указующий перст, то некую закономерность. Мы пришли сюда, мы взяли именно эти книги, и я обратила внимание на контрольный листок.
Когда вернулась Анна, я шепотом поведала ей о своем открытии. Внимательно меня выслушав, она взглянула как-то странно, с сомнением, что ли. Или в ее взгляде все-таки присутствовало удивление. Находка вдруг показалась пустяковой, и я закончила растерянно:
– Наверное, это ерунда, просто… просто показалось занятным.
– Может, и не ерунда, – ответила Анна, приглядываясь ко мне со все большим интересом, хотя теперь мне показалось, что в ее взгляде появилась настороженность. – Неплохо бы с этим человеком встретиться.
– Неплохо, – согласилась я. – Только библиотекарь вряд ли скажет, что это за человек и где его найти.
– Вдруг нам повезет, – усмехнулась Анна, и мы, взяв книги, направились к стойке. – Простите, – с улыбкой заговорила Анна, улыбка у нее, кстати, была очаровательная. Она улыбалась кончиками губ, не открывая рта, возле глаз собирались морщинки, расходясь лучиками, и глаза словно излучали сияние. Лицо становилось очень красивым, но не той яркой, притягивающей взгляд красотой. Ее красота была другого свойства, ты просто понимал, что перед тобой красивый человек, а не просто девушка с красивым лицом. – Нас очень заинтересовало Пятое Евангелие. Вы, должно быть, знаете всех людей, кто сведущ в этом вопросе. Мы обратили внимание, что все эти книги до нас брал один и тот же человек. Возможно, он не отказался бы поговорить с нами…
Я ждала, что произойдет дальше, наблюдая за библиотекарем, высокой худой дамой в старомодных очках. Сначала она едва заметно нахмурилась, потом, склонив голову вбок, слушала вполне доброжелательно, а под конец кивнула.
– Это, наверное, Платонов, – сказала она, взглянула на контрольный листок и вторично кивнула. – Он знаток в этих вопросах.
– Часто заходит в библиотеку? – спросила Анна.
