– У вас все куплено, – удовлетворенно кивнула она. – Только мы еще посмотрим…
– Смотрите на здоровье, – отмахнулась я. – Собиралась выразить вам свое сочувствие, но, по-моему, теперь это некстати. Как вы считаете?
– Да уж. Сначала мужа утопили, а теперь сочувствуете.
– По-вашему, я его утопила? – вздохнула я.
– Конечно, нет. Зачем же вам самой ручки пачкать. Но я вас выведу на чистую воду.
Я призвала себя к терпению, села в кресло и ласково спросила:
– Рахиль Моисеевна, не могли бы вы сказать, с какой стати…
– А с какой стати, голубушка, – перебила она, – Сема полез в воду? Я прожила с ним пять лет и авторитетно заявляю: Сема терпеть не мог купаться. Он даже ванну ненавидел и мылся не чаще раза в неделю. И что за глупая фантазия купаться в реке? Нет уж, увольте. Я отказываюсь в такое поверить. Так я и заявила в милиции. Они пытались убедить меня в том, что захлебнулся он в результате сердечного приступа. Но если Сема просто свалился с берега, то почему он раздет? Я за пять лет не припомню случая, чтобы он раздевался.
– Он что, спал одетым? – не выдержала я.
– Раздетым, голубушка. Но в чужом доме в трусах не щеголял. И это еще не все, что я имею вам сказать. Некоторые обстоятельства… с какой стати он вообще решил принять ваше приглашение?
Я подумала, что ослышалась, но Рахиль Моисеевна по-прежнему сверкала глазами, пылая праведным гневом.
– Мне тоже любопытно, с какой стати он написал мне письмо, а потом подкарауливал на кладбище. Между прочим, в компании с вами, – напомнила я. Дама сдвинула брови и некоторое время удивленно меня разглядывала, скорее всего, смысл сказанного дошел до нее не слишком быстро. – Семен Васильевич утверждал, что был другом моего мужа, – пожала я плечами. – Хотя я от Бориса ничего подобного не слышала и даже фамилии вашей он не упоминал. Ваш муж написал мне письмо, их, кстати, пришло два мешка накануне скорбной даты, и отвечать я не собиралась, раз никакого Хоботова знать не знала. Но вы подстерегли меня возле кладбища и буквально принудили пригласить вас в дом, что я и сделала, будучи вежлива и добросердечна. – На последних словах я сделала ударение. – Ваш муж внес в ряды гостей некоторое смятение, потому что старые знакомые уверены, что Борис восемь лет назад выгнал его из дома. Кстати, а почему вы с ним не приехали? – спросила я. – Ведь вдвоем напросились.
– Я была нездорова, – с некоторым смущением ответила Рахиль Моисеевна.
– Вы вызывали врача?
– Зачем?
– Значит, подтвердить вашу болезнь никто не может?
– Зачем ее подтверждать? – насторожилась дама.
– Затем, что все это очень подозрительно. Ваш муж обманом проникает в мой дом и имеет наглость здесь утонуть. И это в годовщину смерти Бориса, когда я и так на нервах. А теперь еще являетесь вы и угрожаете. Хотелось бы мне знать, кто все это затеял. Кому понадобилось порочить светлую память моего супруга?
К концу моей речи дама совершенно обалдела. Вздохнула, дважды моргнула, повела носом и наконец сказала:
– По-вашему, он утонул, чтобы вам напакостить?
– А какая еще может быть причина, раз у него водобоязнь и купаться он не любил?
– Ну уж это совсем глупость. Ему-то что за радость, если он в морге?
– Вдруг ему заплатили? И теперь вы получите эти деньги. Может, он вас любил без памяти, а у вас какая-то неизлечимая болезнь и вам срочно нужна операция.
– Нет у меня никакой болезни, – испугалась Рахиль Моисеевна.
– Откуда мне знать? – не поверила я.
– Я справку принесу.
– Вы лучше справку принесите, что вчера болели. Выглядите прекрасно. Слушайте, – озарило меня, – а вас не посещала мысль избавиться от мужа? Очень удобный случай.
– Я не поехала с ним, потому что он запретил. Сказал, что дело важное и я там, то есть здесь, не к месту.
– Вот видите, что я говорила? – обрадовалась я.
– И вовсе он не собирался топиться. Он сказал, что мы разбогатеем. Сказал, что, кажется, везение само идет в руки. Что это за везение такое, если он в морге? – нахмурилась Рахиль Моисеевна.
– Действительно, – согласилась я. – А от кого он надеялся получить деньги?
– Не знаю. Он в последние дни был страшно таинственен, все руки потирал и улыбался.
– Но деньги он намеревался получить в моем доме? – уточнила я.
– Чего бы ему сюда так рваться?
– Выходит, он хотел меня ограбить?
Рахиль Моисеевне это не понравилось.
– Вы меня не путайте, – рыкнула она.
