– Говорите как есть. – Поняв, что неприятностей все равно избежать не удастся, отмахнулась я.
– У меня яд пропал, – выпалила Роза. – Целая банка.
Скажите на милость, чей мозг такое выдержит?
– Какой яд? – стараясь быть спокойной, спросила я.
– Крысиный. В погребе крысы зимой картошку жрали, Семеныч и принес, у него внучка в санэпидемстанции работает, вот и услужил.
– И где был этот яд, в погребе?
– Зачем в погребе? – удивилась Роза. – У меня на кухне, в шкафу под мойкой.
Признаться, я лишилась дара речи. Может, Сусанна была не так уж далека от истины, называя Розу отравительницей? Ну кому придет в голову хранить крысиный яд на кухне?
– Вы не думайте, – продолжала Роза. – Он в банке лежал с плотной крышкой и надписью красным фломастером «Крысиный яд». Банка за мусорным ведром стояла, а теперь ее нет.
– Куда же она делась? – вздохнула я.
– Вот и я думаю: куда? Не иначе как взял кто. Лариса Сергеевна, гнали бы вы в шею всех гостей, – чуть не плача заявила она, чем повергла меня в изумление. – Ведь не ровен час отравят, прости господи.
– Кто отравит? Кого? – опешила я.
– Да хоть бабы эти гениальные. От таких только и жди, что мышьяком накормят. И Крыська наша ничуть не лучше, а может, и хуже. Парень этот, Алексей, явный жулик, по дому бродит и все высматривает. Крыськин жених тоже на подозрении, а Максова вертихвостка – сущая шалава, охмурила парня.
– Так, – сказала я, настоятельно рекомендуя себе успокоиться. – Роза, пожалуйста, сядьте и объясните, откуда у вас такие мысли?
– Так ведь яд пропал. А в доме полно разного жулья.
Я хотела разозлиться, но не успела. Роза подала мне чашку кофе, но вдруг совершенно неожиданно отхлебнула глоток, подождала чего-то, вздохнула и поставила ее передо мной.
– Вроде все нормально, – заметила она с печалью. Такая преданность должна была умилить меня, но на самом деле до смерти напугала.
– Роза, но не думаете же вы в самом деле…
– Я вам вот что скажу: кроме Софьи, Наташки и Макса, я тут никому не верю. Запросто сведут в могилу, глазом не моргнув. Ну, еще нашего Семеныча в расчет не беру и Петровича, конечно. Народ проверенный. Вы кофе-то пейте, пейте. Ежели б чего было, я бы уже прочувствовала.
– Роза, что вы такое говорите, – не выдержала я.
– То и говорю. Мы с Наташкой сегодня совет держали, она того же мнения, что и я. У Наташки ни кола ни двора, и мой лоботряс о матери вспоминает только в день моей зарплаты, случись что с вами, и куда мы с ней пойдем?
– Да вы меня с ума сведете, – пожаловалась я, и Роза удовлетворенно кивнула:
– В могилу вас сведут, помяните мое слово. Яд кто-то из гостей спер. Зачем, спрашивается?
– Как гости могли узнать об этой проклятой банке? – стараясь сохранить остатки здравого смысла, спросила я.
– Так они везде свой нос суют, вот и наткнулись. А когда яд под рукой, далеко ли до греха? Валентина вчера целый час здесь сидела, продымила всю кухню и все меня о покойном выспрашивала. А раньше меня не замечала вовсе, точно я кастрюля или вон сковородка. Опять же, Крыськин жених вчера омлет готовил, рецепт у него, видишь ли, свой. Учить меня вздумал. Да я любой омлет… и Алексей этот, которого Крыська притащила, здесь вертелся и все вопросы задавал. Два чайника чая выпил, а глазами так и шарит. Хозяйка у вас, говорит, удивительная женщина. Картины пишет, помногу ли работает? И про дом выспрашивал, мол, такой дом содержать нелегко.
– Обычное человеческое любопытство, – возразила я. – Он здесь никого толком не знает, вот и пришел с вами поговорить.
– Ага, а яд пропал. Кто-то из этой троицы его стибрил. Хотя не ясно, кто тут еще болтался, когда я отдыхала.
– Вы когда эту банку в последний раз видели? – вздохнула я.
– Позавчера вечером. Вчера не видела, потому что мусор Семеныч выносил, и он на банку никакого внимания не обратил. А я сегодня завтрак готовлю, и меня точно кипятком ошпарило, глядь, а банки-то и нет. А вчера здесь форменный проходной двор был. Посовещались мы с Наташкой и решили: я буду кухню на ключ запирать. А она в столовой неотлучно присутствовать станет во время приема пищи. Надо за гостями приглядывать. Сыпанут яда в суп, а мне отвечай потом. Послушались бы вы меня да и прогнали бы всех к чертовой матери. А, Лариса Сергеевна?
– Вы с Натальей ерунду болтаете. Надо поговорить с Семенычем, может, он крыс в погребе травил и банку взял.
– Спрашивала я у Семеныча. Не брал он ее. Сам очень удивился и даже забеспокоился.
Я, конечно, тоже беспокоилась. Разумеется, подсыпать яд в суп вряд ли кому придет в голову, но в свете последних событий исчезновение банки с ядом действительно выглядело подозрительно. Сначала Сусанна выпала из окна, потом Аглаю сбила машина, Хоботов полез купаться, не умея плавать, по утверждению собственной жены, а теперь еще и это. Выходило, что в доме поселился форменный маньяк. Вот только кто он и с какой стати свирепствует?
– Может, стоит позвонить в милицию? – робко предложила я.
Роза махнула рукой:
