Марина Федоровна с недовольством покосилась в ее сторону.
– У меня живут семь кошек, – буркнула она.
Так оно и было. Скворцова к кошкам относилась с гораздо большей симпатией, чем к людям. Бездомный кот был способен вызвать у нее потоки слез, и она тащила его в свой дом, а вот нищим никогда не подавала, из принципиальных соображений, как она утверждала. «Люди должны сами о себе заботиться, – говорила она. – А вот о кошках обязаны заботиться мы». Уже несколько лет она носилась с идеей открыть приют для бездомных кошек, а пока собирала их в своей квартире.
– Так у тебя на кошек аллергия? – спросила я.
– Не на кошек, а на шерсть.
– Так раздала бы свой выводок и не мучилась, – нахмурилась Валентина.
– Раздала… Кому? Ты возьмешь? То-то. Вот и спасаюсь кларитином.
– Ты просто героическая женщина, – не удержалась я.
– Я вспоминаю одну потрясающую историю. Слушайте, – заговорила Софья. – Одна девушка, страдавшая аллергией, устроилась работать секретарем к молодому бизнесмену, красавцу да к тому же неженатому. Разумеется, она в него сразу влюбилась. Да вот незадача: проклятая аллергия. Девушка постоянно чихала, чем доводила шефа до бешенства. Глаза красные, из носа течет. Короче, он едва ее не уволил. Когда мечта заполучить идеального жениха уже играла в ящик, девушка в очередной раз зашла в аптеку, и там ей предложили…
– Кларитин, – подсказал Алексей, смеясь.
– Конечно. Аллергии как не бывало, и шеф наконец-то разглядел достоинства своего секретаря. Кстати, история реальная, и произошла она с моей подругой.
– Так она же описана Борисом в «Судьбе навстречу», – нахмурилась Скворцова.
– Потому что я ему эту историю рассказала, – кивнула Софья. – Он долго хохотал и потом заявил, что непременно ее использует. Правда, у него она вышла красочнее и намного романтичнее. Дурнушка в одночасье превратилась в Золушку.
– Борис был очень восприимчив, – поспешила я внести свою лепту. – Он впитывал в себя окружающий мир, как губка. Думаю, если внимательно прочитать его книги, многие из нас найдут знакомые истории, характерные словечки… но в его пересказе эти истории необыкновенно преображаются. Становятся значительнее, что ли….
– Гений, что тут скажешь, – вздохнула Скворцова.
– Оказывается, все так просто, – усмехнулась Крыся. – Выпил кларитин, и семь кошек держи. А мне всю жизнь запрещали иметь собаку, потому что у папаши аллергия.
– Ты сама хуже любой собаки, – съязвил Макс.
Игорь укоризненно посмотрел на него:
– Макс, прекрати, пожалуйста.
– Извини, – смутился тот.
– Видал родственничков? – удовлетворенно кивнула Крыся. – И так всю жизнь. Вот у Игоря в детстве была собака. Он мне рассказывал. Обычная дворняга, но он ее любил. Правда?
– Да, – кивнул Игорь и пожал плечами. – Она жила в саду и долгое время была моим единственным другом. Потом она пропала, а мне не разрешили поискать ее. Она так и не вернулась. Потом, через несколько лет, я узнал, что ее убили рабочие, которые строили корпус по соседству. Просто так убили.
– Печальная история, – пробормотала Серова в повисшей тишине.
– Извините, – сказал Игорь и поспешно улыбнулся.
– Может быть, еще чаю? – предложила Софья, но все отказались.
К тому времени Валентина перестала чихать да и выглядела уже значительно лучше. А меня грызли сомнения, правда, теперь иного свойства. Если вначале я беспокоилась, что под видом лекарства кто-то кому-то сыпанет яда, то теперь на душе было смутно вроде бы без особой причины. А еще не давали покоя слова, сказанные Игорем. Оттого, оставшись с Софьей наедине, я спросила:
– А что мы, собственно, знаем о женихе Крыси?
– Родители погибли год назад, – пожала плечами Софья. – Обычная семья, мать педагог, отец работал начальником цеха на заводе. Интеллигентные люди.
– Картинка, нарисованная им, далека от счастливого детства, – нахмурилась я. – Ты не находишь?
– В общем, нет. Мальчишка нашел дворнягу, родители запретили взять ее в дом, потом собака пропала, и мальчишка не мог этого простить родителям. У психологов по этому поводу непременно есть какая-нибудь теория.
– Вот что, – сказала я. – Постарайся узнать побольше об этом парне.
– Что тебя так насторожило? – удивилась Софья.
– Четыре слова: «не разрешили поискать» и «корпус», – ответила я, чувствуя, что звучит сие совершенно неубедительно. – На самом деле насторожила интонация. В общем, меня весьма интересует его детство.
– Хорошо хоть не собака, – пробормотала Софья. – О судьбе мальчишки узнать проще, чем о какой-то дворняге.
Я прошлась перед сном по аллее, мысленно возвращаясь к разговору на веранде. Теперь поведение Игоря казалось мне очень подозрительным: он солгал, что потерял запонку, а на самом деле потерял баночку с но-шпой, на которой был записан телефон Татьяны. Почему он не хотел, чтобы кто-то узнал об
