– А ты подумай. – Он сидел напротив и пялился на меня с мерзкой ухмылкой. Под этим взглядом я сначала покраснела, а потом покрылась потом, чувствуя тяжесть в животе, точно все мои внутренности свернуло в тугой клубок.
– Я предлагаю полмиллиона, – сказала я, с трудом разжав челюсти.
– Не пойдет, – хохотнул он, не сводя с меня взгляда.
– Ты хочешь, чтобы я… чтобы ты… – Я не могла этого произнести, мне хотелось схватить что-то тяжелое и бить по этой мерзкой физиономии.
– Ну, ну, смелее, – сказал он и широко улыбнулся.
– Ты отказываешься от денег и хочешь, чтобы я… Ты просто издеваешься надо мной…
– Вовсе нет. Я же сказал, деньги для меня не главное. Предположим, меня одолело любопытство. Я долго наблюдал за тобой, и это было довольно забавно… Ты слишком красивая и слишком богатая, чтобы обращать внимание на мужиков вроде меня или того же Олега. Он по дурости думал иначе и заработал по башке. Я не обольщаюсь, но и свой шанс терять не хочу.
– Хорошо, – сглотнув, кивнула я. – Скажи, где Сашка, и я… я буду тебе очень благодарна.
– По-моему, звучит на редкость глупо, но если ты так это видишь… Предположим, я скажу, и когда ты меня отблагодаришь? – Произнося эти слова, он дурашливо скривился.
– Как только…
– Не пойдет, – усмехнулся он. – Вот мое предложение: сейчас ты вместе со своей благодарностью отправляешься в мою постель, а потом мы едем за твоим ребенком. Согласись, это разумно. Я не просто назову место, я передам тебе дочь из рук в руки. Ну, так что? – Я молчала, а он ухмыльнулся еще шире и добавил: – Ты ведь хочешь ее вернуть, правда?
– Хочу.
– Ну так… – Он поднялся и протянул ко мне руку, я инстинктивно отдернула свою, а он засмеялся: – Не нравлюсь я тебе? Конечно, но что делать…
Я поднялась ему навстречу. Он обнял меня, и руки его заскользили по моему телу, вызывая брезгливость и острое желание сбросить их и орать от отвращения и отчаяния. Его рот был рядом с моим, я стиснула губы и зажмурилась, а он легонько оттолкнул меня и сказал презрительно:
– Проваливай.
Взял мою сумку, которая лежала на журнальном столике, сунул ее мне в руки и пошел к входной двери.
– Подожди, – отчаянно позвала я.
– Проваливай, – повторил он, на этот раз зло. – Насиловать баб удовольствие небольшое, для меня по крайней мере. Топай домой и передай привет своему мужу.
– Пожалуйста, выслушай меня, – попросила я и сама поразилась тому, как звучит мой голос. – Все это так… неожиданно. Не сердись, я… я никогда раньше, то есть… ты должен понять, для меня это не так просто. Я буду очень стараться… – Последняя фраза звучала особенно глупо, и я зажмурилась от стыда, а еще от отчаяния, что он не послушает меня и выставит вон. Он взял из моих рук сумку и бросил в кресло, а я торопливо стянула с себя блузку, чтобы поскорее перескочить черту, из-за которой уже невозможно вернуться. Пусть все произойдет быстрее, иначе я не выдержу и брошусь отсюда сломя голову… Я должна думать не о том, как все это пережить, а о Сашке. Только о ней и ни о чем больше.
Он лежал на спине, закрыв глаза, и, кажется, дремал. Я потихоньку выбралась из-под одеяла, он на это никак не прореагировал, и я на цыпочках выскользнула из спальни, подхватив с пола полотенце, прошла в ванную, включила душ. Взгляд упал на мое отражение в зеркале, и тут я словно очнулась. «Что я наделала? – пробормотала испуганно. – Зачем? Все бессмысленно. Этот урод, это животное, он даже не думал мне помогать. Я просто дура, что могла поверить в такое». Я глухо застонала, закрываясь рукой от зеркала, мне хотелось умереть, так хотелось, что в тот момент я не думала даже о Сашке. Я пошарила взглядом по полке… Если бы там лежала бритва, я бы, наверное, незамедлительно воспользовалась ею, но тюбик зубной пасты и щетка для самоубийства не годились. Я умылась холодной водой, преодолевая отвращение к себе, подняла взгляд на зеркало и увидела в нем его отражение. Он стоял в дверях и без особого интереса разглядывал меня.
– Двадцать минут на сборы тебе хватит? – спросил он равнодушно.
– Да, – кивнула я, не зная, как расценить его вопрос. Он развернулся и, ни слова больше не сказав, ушел, а я продолжала растерянно стоять в ванной, все мои мысли крутились вокруг его вопроса.
Я вышла из ванной. Алексей был в кухне, я слышала, как он гремит посудой, чувствовала запах кофе. Я была рада, что не увижу его в спальне, и торопливо оделась. Осторожно, стараясь не производить шума, точно индейский разведчик на вражеской территории, я покинула комнату. Теперь в кухне было тихо, а в ванной шумела вода.
Я прошла на кухню. На столе стояла чашка кофе на салфетке, в мойке использованная чашка. Такая забота мало соответствовала характеру хозяина, и я решила, что кофе предназначен не мне, но все-таки выпила его. Затем вымыла обе чашки и нервно вздохнула. Мне хотелось, чтобы он побыстрее покинул ванную, и вместе с тем я очень этого боялась. Наконец дверь распахнулась, и появился Алексей, мокрые волосы, вместо одежды полотенце на бедрах, он скользнул по мне равнодушным взглядом и исчез в спальне. Он вновь показался мне опасным, слишком опасным, чтобы довериться ему хотя бы на мгновение. В том, как он шел, как поводил плечами, было что-то угрожающее и одновременно завораживающее. Такое чувство, должно быть, испытываешь при неожиданной встрече с хищником, сердце замирает, ты стоишь, вытянувшись в струну, и с ужасом ждешь рокового броска. «Все это глупости, – одернула я себя. – Он человек. Малоприятный и, безусловно, опасный, но в остальном обычный человек, а все, что я здесь напридумывала, ерунда. Я просто боюсь, что он сейчас выгонит меня, рассмеявшись вслед». Он появился в кухне, на этот раз одетый.
– Мы сейчас поедем? – робко спросила я.
– Можем и попозже, если ты не торопишься, – усмехнулся он.
– Мы в самом деле поедем за Сашкой? – облизнув губы, осторожно спросила я.
