– За Машку не беспокойся, – продолжал Виссарион. – Аркаша хороший человек. Пять дней не такой уж большой срок.
Ответить мне было нечего. Я думала о Машке. Вряд ли пять дней взаперти ее обрадуют, но выхода, похоже, нет. Я направилась к роялю, но вдруг, повернувшись к Виссариону, спросила:
– Слушай, а что ты делал раньше? Ну, до того, как открыл кафе?
– Сидел, – ответил Виссарион.
– Долго?
– Да почти всю жизнь.
– Понятно, – кивнула я, зная, что продолжать расспросы бесполезно.
Два дня ничего не происходило. Напряжение во мне росло, а вместе с ним и страх, но Ник не появлялся, и Машкой никто не интересовался. В пятницу Рахманов позвонил и предложил вместе пообедать. Я заехала за ним в контору, он был хмур, выглядел усталым, но, в общем, вел себя как обычно. Я совсем было решила, что его приглашение никакого отношения к недавним событиям не имеет, как вдруг во время десерта он спросил:
– Куда это твоя подруга уехала?
– Машка? – удивилась я.
– Ну, да.
– Я даже не знала, что она уехала. Мы виделись два дня назад, я отвозила ее к психиатру. Никуда она не собиралась.
– Странно. Тебе-то уж она должна была сказать.
– Какое тебе дело до Машки? – нахмурилась я.
– Мне – никакого. А вот Антон, по-моему, недоволен. Она сказала, что уехала к тетке. У нее есть тетка?
– Наверное. У всех есть тетки, почему бы и у нее не быть? Странно, что тебя это так беспокоит.
– Может, твоя подружка завела кого-нибудь на стороне? – усмехнулся он.
– Не болтай чепухи. Она любит Тони. К тому же измена вовсе не в ее характере.
– Жаль, что вы в этом с ней так непохожи, – съязвил он.
«Значит, они ее ищут, – вихрем пронеслось в голове. – Чего ж Ник до сих пор у меня не появился? Рахманов предпочитает выглядеть в глазах Антона безупречным другом? Хорошо, если так. Потянем время, а там, глядишь, что-то прояснится со Старковым, они решат эту проблему, или выяснится, что ничего особо опасного она с собой не несет. Мне нужно еще хотя бы три дня», – твердила я мысленно.
Вечером объявился Ник, позвонил по телефону.
– Чего это ты спрятала свою подружку? – весело поинтересовался он.
– Вы что, все с ума посходили? Сегодня Рахманов о ней выспрашивал, теперь ты. Что, собственно, случилось?
– Да ничего, радость моя. Все нормально. Любопытство одолело: кто ж тебе подсказал, а? Очень, очень мне интересно.
– Ты говоришь загадками, а у меня нет ни малейшего желания их отгадывать. Где Машка, я не знаю, звонила ей после разговора с Рахмановым, она не отвечает. Тони говорит: поехала к тетке.
– Конечно, куда ж еще. Ладно, к тетке так к тетке. Время терпит, не век же ей у тетки сидеть.
Я повесила трубку, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. Ник ее ищет. То, что он не явился ко мне, а предпочел поболтать по телефону, вселяет некоторые надежды. Он сказал: время терпит. Надеюсь. Теперь надо быть вдвойне осторожной, Ник наверняка приставил кого-нибудь за мной приглядывать. Пусть походят, посмотрят, я не против. Только бы этот парень поскорее вернулся, только бы успеть с паспортами…
Я очень боялась за Машку и изнывала от желания ее навестить. Но точно знала, что делать этого нельзя. Тони меня, конечно, тоже беспокоил. Я пыталась представить, как прошел его разговор с Рахмановым, смог ли он сдержаться, ничем не выдать себя? Я гнала прочь эти мысли, но они возвращались вновь и вновь.
Наконец в понедельник Виссарион позвонил мне часа в два.
– У Натальи зуб разболелся, приди ее подменить, – сказал он.
Я бросилась в «Бабочку». Наталья в самом деле маялась зубами, сидела, подперев щеку кулаком, и тихонечко поскуливала.
– Иди уж, – кивнул он ей. – Юлька тут за тебя присмотрит.
Она весьма неохотно поднялась и направилась к выходу.
– Ну, вот, – сказал мне Виссарион. – Он вернулся. Паспорта будут готовы завтра утром.
– Спасибо, – выдохнула я.
В кафе не было ни одного посетителя, торчать на кухне не было надобности, и я устроилась рядом с Виссарионом пить чай. Вместо радости, что завтра наконец все кончится и Машка с Антоном будут далеко отсюда, на меня вдруг навалилась страшная тоска. Я пыталась представить, как буду жить без нее, и не могла. «Ерунда, – утешала я себя. – В конце концов привыкну. А если нет… я ведь могу уехать к ним. Когда- нибудь, где-нибудь мы опять будем вместе».
Зазвонил телефон, Виссарион снял трубку, сказал «да» и протянул ее мне.
