– Слава богу, что я вас застал, – услышала я голос Антона. – Как ваши дела?
– Отлично. Надеюсь, у вас тоже все в порядке?
– Да, конечно.
«Какого черта ты звонишь? – зло думала я. – Ведь я предупреждала, только в крайнем случае…» И вместе с тем порадовалась, что он сказал «да, конечно», выходит, позвонил просто так. Его, как и меня, переполняет беспокойство, и он хотел слышать мое «отлично», чтобы удостовериться: ничего страшного не случилось. Он молчал, наверное, пытался найти какие-то слова, на первый взгляд ничего не значащие и вместе с тем такие, чтобы мой ответ хоть что-то для него прояснил.
– Маша не появилась? – спросила я как можно естественнее, не исключая возможности, что кто-то сейчас слушает наш разговор и тоже пытается в ничего не значащих словах понять нечто важное.
– Нет. Я беспокоюсь. Я очень беспокоюсь.
– Она приедет и все объяснит. Возможно, тетка чувствует себя хуже и у Маши просто нет времени…
– Юля, она звонила, – сказал он. – Она звонила сегодня. Просила ничего вам не говорить. Я обещал, но потом… Юля, я…
В первую секунду меня оглушило, как от удара в висок.
– Когда? – резко спросила я, но голос сорвался.
– Почти два часа назад. – В следующее мгновение я рванула к выходу, забыв повесить трубку, откуда Тони чужим голосом кричал мне вдогонку: – Юля, ради бога, будьте осторожны!
«Спокойнее, спокойнее, – пыталась я усмирить себя, садясь в машину. – Допустим, они поставили у него прослушку. Чтобы установить, откуда звонили, им понадобится время. Вряд ли Машка звонила из рюмочной. Там недалеко на углу есть телефон-автомат. Она вышла из дома, ее могли видеть, – лихорадочно думала я, срываясь в панику. – Два часа для Ника – это много, черт, это так много. Только бы она сразу вернулась к Аркаше!» Мысли путались, сердце бешено билось о ребра. Я хватала ртом воздух, боясь, что упаду в обморок, и выжимала из машины все, на что она была способна. Взгляд мой то и дело возвращался к циферблату часов, мне казалось, что время так пойдет медленнее и я успею.
Я пыталась понять, сколько у меня есть времени, пыталась убедить себя, что оно у меня еще есть. Машка звонила почти два часа назад, если звонила из автомата, они уже где-то там, прочесывают дом за домом. «Я успею, – твердила я. – Я успею. Если они увидят мою машину… если сейчас наблюдают за мной, я, как последняя дура, приведу их туда…» Но я уже не могла думать об осторожности и только продолжала гипнотизировать стрелки часов.
Я выехала на Третьякова и посмотрела в зеркало. Никто не преследовал меня. Проеду мимо рюмочной, где-нибудь оставлю машину и вернусь к дому. Но вместо этого мне хотелось заорать: «Машка!» – и броситься наверх, в комнату без окон.
Возле рюмочной двое алкашей ругались, размахивая руками. «Машка там, благополучно вернулась, а я спятила, что веду себя по-дурацки». Оказавшись в переулке, я немного успокоилась. Несколько машин проследовали дальше, одна, вторая. Никто не обращал на меня внимания. Я вышла и дворами побежала назад, не в силах медлить.
Во дворе Аркаша возился с «Газелью», капот был поднят, и он, досадливо чертыхаясь, что-то под ним разглядывал. Я вздохнула с облегчением. Все в порядке. Не стал бы он вот так ковыряться в моторе…
– Привет, – сказал он, заметив меня, и принялся вытирать руки грязной тряпкой.
– Машка сегодня звонила, – произнесла я, поразившись тому, с каким трудом говорю. – Она выходила из дома?
– Нет, из рюмочной звонила. Из зала, там у нас телефон. Между прочим, я ей не сторож, захотела и позвонила. Сказала: срочно. Я ваших дел не знаю…
– Где она сейчас?
– Наверху, – удивился он. – Где же еще? Да ты не нервничай: когда она звонила, в рюмочной никого не было, только участковый наш, хороший мужик, между прочим. – Аркаша вместе со мной вошел в дом. – Сегодня у нас вообще тихо, занимались санитарной обработкой. Открылись к обеду, алкашей Верка разогнала, вот и были только Федорыч, да минут двадцать назад парень пришел… Куда он делся-то? Шашлык заказал… Вот ведь…
Мы стояли напротив пустого зала, только за ближайшим к стойке столом сидел мужчина в милицейской форме и с удовольствием пил чай, болтая с барменшей.
– Парень? – переспросила я, мысль еще не облеклась в слова, а я уже бежала наверх, туда, где была комната без окон, и грудь распирало от крика, потому что я сразу увидела: дверь в комнату приоткрыта.
Я замерла в трех шагах от этой двери. Сзади, тяжело дыша, бежал Аркаша. Я глотнула воздуха и вошла.
Машка лежала на полу, половину черепа разнесло выстрелом в упор, на меня пустой глазницей смотрела страшная кровавая маска.
– Ух ты, господи, – простонал Аркаша.
– Как парень выглядел? – спросила я и стала шарить по карманам в поисках сигарет. Я стояла лицом к двери, чтобы не видеть Машку.
Аркаша пожал плечами:
– Светловолосый, рожа мерзкая, глаза какие-то чудные, похоже, наркоман, лет тридцать.
– Ник, – кивнула я. – Сам пришел.
– Что делать-то, а? – нервно оглядываясь, спросил Аркаша. – Ментов вызывать? Уходи, – сказал он мне, – я им что-нибудь наплету, скажу, она комнату у меня снимала… черт… надо же, связался с вами.
