– На улицу Луначарского, там живет наш Сергей Петрович. Время самое подходящее, пора ему возвращаться с работы.
– Вопрос, захочет ли он разговаривать с нами? – усомнилась я.
– С такими красивыми? Конечно, захочет.
Дом номер 3/14 по улице Луначарского оказался хрущевкой с разноцветными балконами, больше похожими на скворечники. В подъезде пахло кошками, в двери подъезда на месте замка зияла огромная дыра.
– Не скажешь, что живут богато, – усмехнулась Анька, поднимаясь на второй этаж.
Я шла за ней, намечая примерный перечень вопросов, которые собиралась задать Разину. Разумеется, если он не погонит нас с порога и захочет на них ответить.
Анька надавила кнопку звонка рядом с дверью пятнадцатой квартиры, а я вздохнула.
– Сделай умное лицо, – зашептала Анька – И ни о чем не беспокойся!
Тут дверь открылась, и лицо подруги непроизвольно вытянулось. На пороге стояла дама бальзаковского возраста с рыжей копной волос и таким выражением на физиономии, что казалось, неминуемо пустит в ход ногти, даже не удосужившись спросить, зачем мы пожаловали.
– Здравствуйте, – с трудом выжала из себя Анька, а я, потрясенная не меньше ее, только кивнула.
Мой личный опыт подсказывал – с такой теткой нечего и думать договориться. Выставит в три счета, еще и милицию вызовет, и вопросами замучает «что вам нужно» и «с какой стати явились». «Надо было перехватить Разина на работе», – с тоской подумала я.
Женщина взглянула на Аньку, сурово нахмурилась, а потом едва не выронила чашку, которую манерно держала в левой руке. Вообще повадками она здорово напоминала герцогиню в изгнании, намекая широкой общественности в нашем лице, что знавала времена и получше.
– Это вы? – прохрипела вдруг тетка, буравя Аньку взглядом. Та насторожилась, ожидая худшего: сейчас последуют обвинения в грехах, о которых она знать не знает, но уже готова была поверить, что они, без сомнения, есть. Однако в то же мгновение выяснилось, что теткин хрип был вовсе не воплем возмущения, а проявлением бурной радости. – Невероятно! – ахнула все так же придушенно рыжая и широко распахнула дверь. – Проходите. Надо же… – проквакала тетка, но мысль из-за переполнявших ее чувств не закончила.
Мы вошли в узкую прихожую, больше напоминавшую шкаф, и я рискнула подать голос:
– Простите, мы бы хотели поговорить с Сергеем Петровичем.
– Он еще на работе. А в чем дело?
Я взглянула на Аньку, и та принялась вдохновенно врать:
– Мы делаем цикл передач на историческую тему и хотели бы получить у Сергея Петровича консультацию. Простите, вы его супруга?
– Да, да. Изабелла Юрьевна, – представилась дама, приосанившись.
– Очень приятно, – заверили мы и тоже представились.
– Сергей Петрович должен вот-вот прийти, а мы пока чаю выпьем.
От чая мы пытались отказаться, но Изабелла Юрьевна настаивала. В крохотной кухне, где мы оказались, царил образцовый беспорядок, но хозяйка среди грязной посуды и разнообразного мусора, среди штор на окнах, повешенных задолго до нашего рождения и с той поры ни разу не стиранных, и чашек с отбитыми ручками чувствовала себя вполне комфортно. Только вскользь заметила, что хорошую домработницу сейчас днем с огнем не найти.
Разумеется, нам и в голову не пришло, что такая женщина, как она, способна сама вымыть посуду, пусть лучше тараканы вовсю резвятся. Кстати, один из них нахально прошмыгнул по столу, хозяйка покосилась на него с неодобрением и широко нам улыбнулась, но таракан успел-таки отбить охоту к спитому чаю и нескольким кусочкам печенья, которое, как и шторы, безусловно, помнили эпоху развитого социализма.
– Расскажите о вашем проекте, – молитвенно сложив руки на груди, простонала Изабелла Юрьевна.
Анька продолжила врать, но уже без вдохновения. Надолго ее не хватило, и она кивнула на меня и сказала:
– Ярослава у нас редактор программы, она все лучше расскажет. Я послала Аньке «благодарную» улыбку и приняла эстафету:
– Нас интересуют кражи из музеев, «черная археология» и прочее. Вряд ли ваш муж в этих вопросах особенно сведущ, но кое-какие интересные факты у него, должно быть, есть. Второй аспект – исторические загадки. И здесь, я думаю, его помощь будет особенно ценна.
– А его покажут по телевизору? – спросила дама.
– Конечно, он сам должен рассказать о загадках истории.
– Прекрасно. У него этих загадок… Можете мне поверить, никто не знает историю лучше моего мужа. И если бы не враги и завистники, он бы давно уже был профессором.
– В научных кругах не терпят конкурентов? – подлила масла в огонь Анька.
– Если бы вы знали, какие мерзавцы эти ученые! Не все, конечно, но… Взять хотя бы Богомолова. Вы наверняка о нем слышали. Жулик и полное ничтожество. Из-за его происков Сергей Петрович вынужден был покинуть кафедру и уйти в музей, где получал жалкие копейки. В музее вообще работать было невозможно, сплошные интриги, подсиживание и злословие. И вот результат: человек выдающегося ума, таланта и знаний вынужден из-за куска хлеба работать у какого-то скудоумца с тремя классами образования.
– Это вы кого имеете в виду? – робко поинтересовалась я.
