– Осталась в доме мужа. Другой не разжилась и теперь очень сожалею.
– Не говори глупостей, – сказал он и дверь распахнул. – Пошли.
Мы поднялись на крыльцо, он впереди с сумкой в руках, я за ним. Полифем нажал невидимую в темноте кнопку, вспыхнул красный огонек, и он произнес тихо:
– Это я. – Что-то щелкнуло, и дверь открылась.
– Богатый человек дядя Юра, – заметила я, заходя в холл. – Один дом краше другого.
– Нам прямо, – сказал Полифем и зашагал по коридору.
Мы вошли в комнату, обставленную как кабинет. Вдоль стен шкафы, и в них книги. «Интересно, кто эти книги читает? Не иначе как дядя Юра купил дом у знакомого литератора вместе с мебелью и библиотекой. Богатый человек, отчего ж не купить».
Сам дядя Юра сидел в кресле за огромным столом, настольная лампа освещала его и нас, углы комнаты тонули во мраке.
– Классная декорация для развязки, – заявила я, отодвинула стул и села.
– Здравствуй, дочка, – сказал дядя Юра голосом Санта-Клауса.
– Здравствуйте, – ответила я. – Должна сказать, что для покойника вы выглядите неплохо.
– Не будем говорить о пустяках.
– А о чем тогда? – искренне удивилась я.
Полифем поставил на стол сумку и замер справа от дяди Юры.
– Все? – спросил тот.
– Все, – кивнул Полифем.
– Ты был с ней у Цыгана?
– Пришлось, – пожал плечами Полифем. – Кто донес?
– Твоя Алена. Не стоило ездить, это будет трудно объяснить.
– Кому? Я привез деньги.
Дядя Юра перевел взгляд с сумки на меня.
– Ты ведь понимаешь, дочка…
– Вроде бы я просила меня так не называть. Мы с вами даже не родственники. Это первое. Теперь второе: деньги я ваши действительно свистнула, с моей точки зрения, вы это заслужили своими дурацкими хитростями. Вы сознательно втравили меня в гнусную историю, заведомо зная, что живой мне не выбраться.
– Я лишь попросил тебя отвезти деньги.
– Ага, – я хохотнула. – Ладно. Глупо вспоминать то, что уже не изменишь. Я взяла ваши деньги, которые вы свистнули у своих друзей…
– Это не мои деньги. Я ведь говорил: они принадлежат многим людям, я только храню их…
– Мне это не очень интересно. Меня больше интересует другое: я смогу покинуть этот дом? Я имею в виду, не вперед ногами, а собственным ходом и с головой.
Дядя Юра сцепил пальцы и маетно вздохнул. Ответ стал мне ясен. Я усмехнулась, вытянула ноги и стала смотреть на него. Разумеется, сам дядя Юра рук пачкать не станет. Выходит, Полифем? Мама моя… чертов любитель надрезов на шее… Я перевела взгляд на Полифема. Он стоял не шевелясь, точно истукан, руки сложены за спиной, а лицо тонуло в полумраке вместе с потолком и углами комнаты. «Если ты сейчас же не придумаешь что-нибудь выдающееся, – с тоской подумала я, – тебе не повезет. Да так, что никакое везение потом просто не понадобится». Тут одна мысль пришла мне в голову, незатейливая, но быстро все расставившая на свои места.
– Я хочу, чтобы ты меня правильно поняла, дочка, – начал дядя Юра. – Я просил тебя отвезти эти деньги…
– Не было там никаких денег… – засмеялась я. – Там была бумага. Вы надоумили своих друзей отправить меня курьером, под негласным присмотром вашего циклопа. И тут же стали хитрить: деньги повез другой курьер. А у меня хватило ума их свистнуть. А теперь, прежде чем перерезать мне горло, вы пытаетесь уверить меня в том, что человек я нечестный и потому заслуживаю такой участи. Надо полагать, вы таким образом свою совесть успокаиваете. Я же играла по правилам, которые мне навязали, и не вам меня судить, потому что вы, Юрий Петрович, негодяй и подлец. С чем я вас и поздравляю, потому что такие, как вы, выигрывают у таких, как я.
– Я успел к тебе привязаться, дочка, – совершенно серьезно сказал дядя Юра.
Я слабо хрюкнула и посочувствовала:
– Ничего, будете приходить на мою могилу с букетом роз. Так даже лучше для вас, покойники покладисты, беспокойства никакого, и с эмоциями все в порядке. Или могилы не будет? – перевела я взгляд с одного на другого. – Жаль. Тогда ничем помочь не могу, обойдетесь без воскресных выходов на кладбище.
Дядя Юра поморщился:
– Не надо так… Мы можем договориться. Ты уедешь, сменишь имя и никогда сюда не вернешься.
Я больше не хрюкала, а смеялась в голос.
– Вы всерьез верите, что я кинусь вам на шею со слезами благодарности? Доверчиво поеду с
