– Это все твой Гаевский, это он настраивает тебя против меня, он просто ревнует, он хочет, чтобы ты осталась одна, так тебя легче привязать к себе покрепче. Он хочет быть единственным, говорю тебе, он охотник за состоянием, он знает, что я о нем думаю, оттого и старается изо всех сил очернить меня в твоих глазах. – Она еще что-то говорила, захлебываясь от страха и отчаяния, а я отшвырнула трубку и вытянулась на постели, глядя в потолок.
Телефон звонил еще дважды, но я не обращала на него внимания. Мысли от любимой подруги плавно перешли к убиенному Владимиру Павловичу. Вся надежда на то, что у него в самом деле окажутся явные враги. Долги его по крайней мере впечатляли, об этом за неделю до смерти с тайным злорадством сообщил мне муж. Возможно, Владимир Павлович искренне рассчитывал на деньги брата, а возможно, просто морочил головы своим кредиторам. Теперь иллюзий они лишились, и расплата не замедлила явиться. Можно было бы на этом и успокоиться, если бы… Жанна говорит, что его машину обнаружили в том же месте, что и «БМВ» Виктора. Две машины, и обе с трупами. А еще этот звонок. Кому-то очень хотелось, чтобы Владимир Павлович незадолго до кончины побывал у меня. Секретарша будет утверждать, что звонила я… Замкнутый круг. В случайности я не верю, оттого первое, что приходит в голову: машину оставили под мостом не зря, и второе: очень возможно, что проделал это один и тот же человек. Знать бы, кто…
Я поднялась и стала бродить по комнате, в темноте то и дело на что-то натыкаясь. Хотя спальня была большой, а лишней мебели не имелось, но острых углов оказалось неправдоподобно много, однако включать свет я не решалась, почему-то в темноте было спокойнее. Синяки я заработала почти наверняка, а вот ни до чего путного не додумалась.
Мысли мои вновь вернулись к Жанне. Допустим, Сергей прав и Жанна была любовницей моего мужа (должно быть, так и есть, не зря в ее голосе слышалось такое отчаяние), однако я не в состоянии поверить, что она каким-то образом повинна в той чертовщине, что происходит вокруг. Нет и нет. Прислать эти дурацкие розы еще куда ни шло, но сознательно доводить человека до тихого помешательства? Не могу поверить…
Я уже собралась позвонить Жанне, несмотря на весьма неподходящий час, и разом покончить со всем этим, но тут телефон опять зазвонил. Я сняла трубку, уверенная, что это Жанна, мучимая так же, как и я, бессонницей и страхом, и услышала мужской голос. Хотя в первый момент я решила, что звонит ребенок, таким пугливым и тонким он был, но мысль о ребенке мгновенно перешла в разряд нелепиц, а голос между тем сообщил:
– Я вам звоню по очень важному делу, важному для вас. – Мужчина тяжело дышал, как будто минуту назад финишировал в марафонском беге, а еще он был напуган, это я ощутила сразу, потому что страх с некоторых пор стал чувством, сопровождающим меня постоянно.
– Кто вы? – спросила я, стараясь говорить спокойно.
– Я… в общем, я знакомый Владимира Павловича.
– Какого Владимира Павловича? – позволила я себе удивление, мужчина не сдержался и рявкнул:
– Да не валяйте вы дурака. Он меня нанял следить за вами.
– Вот оно что. Поздравляю, вы имеете дело с очень достойным человеком.
– Бросьте ваши шуточки, я знаю, что его убили. Не в моих привычках лезть в чужие дела, но… Короче, у меня есть кое-какие фотографии, я собирался продать их Владимиру Павловичу, но они ему теперь не нужны, а фотографии интересные. Если они окажутся в милиции… Думаю, вряд ли вы этого захотите. Мне нужны деньги, я продам вам эти фотографии вместе с негативами. Стоить будет десять штук.
– Вы с ума сошли, – усмехнулась я.
– Ничего подобного. Я им цену знаю. Фотографии интересные, сами убедитесь. Я знаю, на что вы способны, и на всякий случай подстраховался, так что башку мне проломить не спешите, ничего вы от этого не выгадаете. – Он вдруг совершенно отчетливо простонал, словно от острой боли, и продолжал торопливо: – Короче, через час жду вас в своей студии. Конюшенная, три, квартира два-а. Все поняли? И чтоб деньги привезли сразу, не то… – Он бросил трубку, а я еще некоторое время бессмысленно таращилась в окно.
Ну вот, первая ласточка, то есть первый шантажист. Я криво усмехнулась, барабаня пальцами по оконному стеклу. Что там могут быть за фотографии? В любом случае стоит взглянуть. А если это блеф чистой воды? Одно смущало: страх, звучавший в его голосе. Парень смертельно боится. Не меня же, в конце концов, хоть и намекнул весьма прозрачно, что я на многое способна. Тогда кого? Убийцу, разумеется. Возможно, удастся что-нибудь из него вытянуть. С другой стороны, соглашаясь платить, я подписываю себе приговор. Шантажисты весьма прилипчивые твари, заплатив один раз, от них уже не отделаешься. Знать бы, что этот тип успел накопать…
В любом случае ехать одна среди ночи в какую-то студию я не собиралась. А что, если позвонить в милицию? Между прочим, самый разумный выход. Они возьмутся за этого типа и… Что? Нет, на фотографии необходимо взглянуть, иначе звонок в милицию может обернуться для меня серьезными неприятностями… Как будто появление шантажиста не есть серьезная неприятность.
Так ничего и не решив, я позвонила Сергею. Должно быть, он успел привыкнуть к ночным звонкам, потому что не спросил испуганно: «Что случилось?», а заявил:
– Я люблю тебя, дорогая. – Как будто именно за тем, чтобы это услышать, я и звонила.
– Я тебя тоже, – ответила я. – Кажется, у нас очередная проблема.
– Что еще? – Он вполне отчетливо зевнул, и это разозлило меня.
– Шантажист. – Я рассказала об убийстве Владимира Павловича и телефонном звонке, Сергей выслушал меня, а потом некоторое время молчал.
– Как думаешь, – спросил он, когда я уже собиралась напомнить о своем существовании громким покашливанием, – это серьезно?
– То, что он говорил?
– Нет, то, что у него может быть.
– Понятия не имею. Если он стал следить за нами уже после… ничего существенного. Допустим, на фото мы с тобой выглядим влюбленной парой… – Я запнулась, вспомнив про отпечаток пальца, до сих пор не идентифицированный, который обнаружили на багажнике «БМВ». Что, если он действительно принадлежит Сергею? Нет, милиции о существовании у меня любовника лучше не знать, от этого до прямого обвинения
