– Ладно. Проваливай.
Я повернулась и пошла к выходу.
– Подожди, – сказал он с усмешкой. – Иди-ка сюда. – Я сделала несколько шагов и замерла. – Ближе. Чего ты боишься? – засмеялся он. – Подойди… – Я сделала еще один шаг. – И вспомни, что я тебе обещал.
– Я привезла вам деньги, – покрываясь гусиной кожей, напомнила я.
– Деньги? Ах да, деньги. Знаешь, я передумал. Я не хочу этих денег. Только такие, как ты и твой любовник, думают, что деньги самое главное. Иди сюда.
– Я…
– Не заставляй меня злиться, не то твой дружок уже завтра же лишится головы. Ведь ты хочешь его спасти? Хочешь?
– Да.
– Ты можешь это сделать.
– Как?
Он опять засмеялся.
– Подойди ближе и встань на колени.
Я сделала еще шаг, наклонилась и тогда увидела его лицо, закричала от ужаса и шарахнулась в сторону, не сразу сообразив, что на нем маска, дурацкая резиновая маска, которой неумные подростки любят пугать друг друга.
Он засмеялся громче и снял шляпу, передо мной была гнусная физиономия из фильмов ужасов, с нелепым гребнем на макушке, человек-ящерица.
– Хочется узнать, что под ней? – зашептал он, схватив меня за шею и придвинув к себе, потом лизнул мое лицо, а я зажмурилась от отвращения. – Не нравится? Придется потерпеть. А маску можешь снять, это нетрудно, одно движение, и нет маски. Только не советую это делать. Я ведь уже говорил, не будешь слушать папочку, я тебя накажу. Ты снимешь маску, а я… я вырежу твои красивые глазки. Красота твоя не очень пострадает, для меня по крайней мере. Мое лицо – это последнее, что ты увидишь.
Я закрыла глаза, чувствуя слабость и дурноту.
– Отпустите меня, – попросила жалобно. – Ведь я привезла деньги.
– Конечно, – хохотнул он, сдавив рукой мою шею. – И не вздумай орать, дрянь, не то языка лишишься.
Я не знаю, сколько прошло времени, я молила бога, чтобы все поскорее кончилось, но господь, должно быть, не слышал меня. Я узнала, что на свете есть вещи более страшные, чем постоянный давящий страх. И дело даже не в боли и унижении, а в том, что ты понимаешь: ты больше не ты, отныне ты не можешь чувствовать, жить, как жила вчера.
Я одевалась, сидя на полу, я хотела только одного – вырваться отсюда, не видеть этой жуткой физиономии, не чувствовать его рук.
– Мне можно уйти? – спросила я, поднимаясь.
– Топай. И захвати деньги. Они мне не нужны.
– Но…
– Что еще?
– Ведь вы обещали…
– Тебе? Тебе я обещал другое. Забирай деньги, пусть твой красавчик порадуется, что ты смогла их сохранить для него.
Механически двигаясь, я собрала деньги в сумку и направилась к двери.
На улице шел дождь. Я дошла до ближайшей подворотни и опустилась прямо на грязный асфальт. Посмотрела на свои дрожащие руки. Не было сил подняться и уйти и не было сил жить дальше. В подворотне показалась старушка с пуделем, взглянула на меня испуганно и попятилась назад. Должно быть, дикое зрелище открылось ее глазам.
Я вдруг засмеялась, провела рукой по лицу, точно пытаясь отделаться от наваждения, смех перешел в хохот, но быстро иссяк.
– Бери сумку и иди отсюда, – сказала я вслух, – иначе добрые люди вызовут милицию, а у тебя в сумке пачки долларов, придется как-то объяснять это…
Сережа спал на диване в гостиной. При моем появлении он поднял голову, сонно спросил:
– Уже утро? Почему ты так долго? – Я села в кресло, бросив сумку на пол. – Что в ней? – настороженно спросил он.
– Деньги, – устало ответила я. – Он не стал их брать.
– Как это не стал? – разозлился Сергей.
– Сказал, что передумал.
– Передумал? А фотография, кассета? Черт, ты мне объяснишь, что произошло? Что этому уроду от меня нужно? Почему он вернул деньги? – Гаевский подошел ко мне и тряхнул меня за плечи. – Ты меня слышишь?
– Оставь меня в покое, – взорвалась я. – Я ничего не знаю.
