наследство не получит, ведь ее убили через несколько часов после того, как она сама узнала об этом. Конечно, она могла позвонить ему по телефону, но на ее месте логично попридержать такую новость. Нет, что-то здесь не так. Почему она все-таки пошла к Самарскому? Давняя любовь, обманувшая ее надежды… взгляды, которые она на него бросала, ничего общего с дружбой не имели. Опять же, по словам Самарского, он встречался в доме Костолевского со своей любовницей, не знать об этом Ирина не могла, раз уж она домоседка. Хотя дядя мог отправить ее на это время с каким-нибудь поручением. Кого же стоит опасаться: Самарского или Черта? Или обоих? Вполне возможно, они в сговоре. Я лично наблюдала их встречу на дороге. И мотоциклист в темной аллее. Самарский мог поручить ему избавиться от назойливой личности, то есть от меня. Просто диву даюсь, как я жива до сих пор.
При этой мысли мне сделалось так нехорошо, что я всерьез вознамерилась уехать. Сию минуту. Вызвать такси и домой… Возможно, так бы я и поступила, но, войдя в дом, услышала телефонный звонок. Трубку сняла тетя Клава, но тут же передала ее мне.
– Тебя, Молчанова.
Это в самом деле была Анна. После долгих извинений за беспокойство последовало предложение встретиться. Через полчаса возле озера. И я, вопреки всякой логике и недавним страхам, схватив этюдник, пошла на озеро. Анна ждала меня на тропинке.
– Отличная погода сегодня, – сказала она ласково. Я с ней согласилась, и мы приступили к рисованию, выбрав очень живописное место. – Говорят, вы встречаетесь с Самарским? – вдруг спросила она.
– Здесь ничто не остается без внимания, – ответила я, решив, что для затворницы Анна хорошо осведомлена о происходящем в поселке. Впрочем, ее муж начальник районной милиции, а ему положено знать обо всем.
– Издержки деревенской жизни, – пожала она плечами. – Все обо всех все знают.
– Один из жителей поселка для меня загадка, – засмеялась я.
– Да? Кто же это?
– Некий мужчина по имени Кирилл. Он снял дом рядом с Костолевским.
– А… муж что-то говорил… вроде бы Фигнеры сдают дом. И чем вас так заинтересовал этот Кирилл? – Я пожала плечами. – В вашем возрасте легко влюбляются, – засмеялась она. – Вам удалось с ним познакомиться?
– Удалось, но до любви у меня дело не дошло. По-моему, он довольно наглый тип.
– Кто-нибудь из новоявленных богачей. Что с них взять? Наверняка думает, что любой девушке за счастье познакомиться с ним. Я угадала?
– Пожалуй. Я хотела вас спросить: тот дом, возле которого мы встретились в Сергеевке, кому он принадлежит?
Она не спешила ответить, отложила кисть, вытерла руки.
– Почему вы спросили?
– Не знаю, просто так, – как можно равнодушнее ответила я.
– По-моему, там никто не живет. По крайней мере, мне ничего не известно об этих людях. А дом, кстати, расположен удачно. Место очень красивое.
– Тем более странно, что у него нет хозяев.
– Хозяева, конечно, есть. Разные бывают обстоятельства… – Она замолчала, и некоторое время наш разговор не клеился. Она стала очень сдержанной, мне даже показалось, Анна жалеет, что встретилась со мной.
Понемногу мне удалось разговорить ее, но теперь мы беседовали исключительно о живописи. Три часа пролетели незаметно. Анна засобиралась домой, я пошла ее проводить. Теперь она выглядела оживленной и вполне довольной. Простились мы дружески, решив встретиться вновь.
От нее я сразу же отправилась в Сергеевку. Мысль о том, что Анна что-то скрывает, не давала мне покоя, и это «что-то» связано с домом. И Костолевский не зря завещал ей пейзаж. Что-то это должно значить. В Сергеевке в этот день было довольно многолюдно, что я классифицировала как везение. Однако расспросы ничего не дали. Свой интерес к дому я объяснила намерением купить его. Граждане беседовали со мной охотно, но кто хозяин дома, не знали. Более того, никто за последние годы предполагаемого хозяина не видел. Может, конечно, и приезжал, постоянно ведь здесь никто не живет, только дачники.
– Сват у меня одно время на этот дом зарился, – рассказал мне один мужчина. – Тоже купить хотел. Пытался разыскать хозяина, но он где-то в Пензе, так ему в сельсовете сказали. Налог платит вовремя и страховку, а почему не живет, никого не касается. Так и не смог его отыскать. Адрес, что ли, неправильный дали.
– Но ведь кто-то страховку платит? – продолжала допытываться я.
– Платит. Фирма какая-то в городе. Им деньги переводят, они платят.
– Откуда переводят?
– Из Пензы, наверное.
Если верить Таньке, хозяин дома уже умер, а наследники объявляться не торопятся. Впрочем, Анна права, разные бывают обстоятельства.
– Воды у нас нет. Ездим на колодец в Отрадное, – вздохнул мужчина, а я вспомнила: тетя Клава рассказывала, что здесь колодец провалился. – Вот и умирает деревня. Только в четырех домах дачники остались. За бесценок продавать дома не хочется, а дороже кто возьмет?
Я отправилась на хутор, прошлась возле дома. Дом как дом. Обветшалым не выглядит. Хотя он кирпичный, не один год простоит, прежде чем придет в негодность. Железные ставни и дверь выглядели несокрушимо и надежно защищали от непрошеных гостей. При ближайшем рассмотрении стало заметно, что крыша давно требует покраски. И вновь я поразилась некой зловещей атмосфере, которая здесь имела место. Может, потому, что дом стоял в стороне, скрытый от глаз деревьями?
