заинтересовал. А по-моему, и так все ясно.
– Бумаг в доме нет, – покачала головой Ритка. – Я искала. Хотела поточнее знать… ну, какой конкретно процент. Если и были бумаги, он их хранил в надежном месте.
– Не понимаю, зачем нам какие-то бумаги, – осмелилась подать голос я. – Не из-за бумаг же Севку убили?
– Есть такие бумаги, из-за которых вполне могут убить, – порадовал Стас. – Значит, Севка был состоятельным человеком.
– Деньги у него водились, но много денег никогда не бывает, это ж и дураку известно.
– Ладно, с «Белым парусом» разберемся, сыщика твоего навестим, надеюсь, ты помнишь, где его офис?
– Помню. Зачем тебе сыщик?
– Может, пока он за Севкой следил, заметил что-то интересное? Должен быть повод для убийства. Ты Севкиных друзей знаешь? – вновь обратился он к Ритке.
– Никаких друзей у него не было, – уверенно заявила она. – По крайней мере, я о них не слышала.
– А где Севка раньше жил?
– На Мичурина квартиру снимал. Квартира так себе. Когда наш папа умер, он к нам напросился, вроде для того, чтобы побыть со мной рядом в трудную минуту, но я потом проверила, квартиру он освободил. В общем, решил сэкономить.
– Занятно, – покачал головой Стас. – Ни работы, ни квартиры, но деньги водятся. Зато друзья отсутствуют. А родственники есть? – с надеждой спросил он.
– О родственниках точно не слышала.
– А может, есть родственники? – влезла я. – Ведь откуда-то он взялся?
– Проверим, – кивнул Стас, а Ритка хмыкнула:
– Не родственники же его убили.
– Может, он наследство получил, – пожал плечами Стас, – за что и схлопотал по голове.
Данное замечание произвело на Ритку впечатление, она вдруг задумалась и загрустила, тревожно поглядывая на Стаса. Конечно, я ее понимала: окажись Стас прав, перенести такое нелегко. Мало того, что Ритка лишилась любовника, если выяснится, что на момент кончины он был миллионером, это, вне всякого сомнения, сведет ее в могилу. Я ей искренне сочувствовала, однако оказалась не права: не те мысли ее одолевали. Лишь только мы остались одни (Стас пошел переодеваться), Ритка схватила меня за руку и взволнованно зашептала:
– Он нашел папины деньги.
– Кто? – растерялась я.
– Севка, естественно. Он их нашел, и его за это убили. Соображаешь?
– Подожди, – нахмурилась я. – Во-первых, вилами на воде, что нашел, во-вторых, если допустить, что все-таки нашел, совершенно невероятно, что он кому-то рассказал об этом.
– А если его выследили? На папино наследство охотников много… Севрюгин, – взвизгнула она. – Точно, это он Севку убил и деньги увел.
– Подожди, – отмахнулась я. – Севрюгин о Севке знать не знал. Если мы начнем кидаться из стороны в сторону, толку от этого не будет.
– А я тебе говорю, это Севрюгин. Рожа бандитская и на папину могилу смотрел с вожделением.
– Что ты болтаешь? – возмутилась я.
– Ну, не знаю, однако чувствую, тут не обошлось без наших денег. Севка их искал, может, и проболтался кому. А человек этот, решив подстраховаться, устроил за Севкой слежку и в самый подходящий момент раз – и… Зачем-то Севке понадобился папин паспорт. Маня, нас ограбили, – со слезой закончила она. Я только вздохнула.
– У тебя сейчас не о том голова должна болеть. Ты б лучше кого из Севкиных друзей вспомнила.
– Нужны мне были его друзья…
– Слушай, ты Севку никогда не видела с таким рослым парнем: темные волосы, лицо лошадиное, глаза, кажется, карие, губы узкие, неприятный такой тип.
– Нет, – ответила Ритка. – Я его вообще ни с кем не видела. В общественных местах он меня с друзьями не знакомил, а в доме я бы никого не потерпела. Не хватало только, чтобы нас ограбили. А почему ты спросила об этом парне?
– Видела его с Севкой.
– И что?
– Ничего. – Я нахмурилась и вдруг неожиданно для себя позвала: – Стас…
Ритка схватила меня за руку.
– Ты что, с ума сошла?
– В каком смысле?
– Не вздумай рассказать этому прохвосту о папином наследстве. Без штанов оставит, это ж ясно, стоит лишь взглянуть на его физиономию.
